Регламентация моды правовыми актами в России (18–20 вв.)

Захарова О. Ю.

     Человек предстает перед другими людьми в совокупности своих внутренних и внешних свойств. Способы оформления внешности – важные сигналы, знаки личности. При этом одежда является своеобразной визитной карточкой человека, она несет информацию об официальном статусе владельца, его вкусах, чертах характера.

     Портрет царевны Натальи Алексеевны. Никитин И. Н. Не позднее 1716 года.

     Костюм в первую очередь привлекает к себе взоры окружающих, вызывая соответствующие эмоции и, как следствие, формирует определенные отношения.
     Введение европейских обычаев в жизнь дворянства требовало изменения старых форм одежды и обуви, прически. Для внедрения в жизнь европейского костюма потребовались государственные указы, регламентирующие не только его покрой, но и характер отделки, цвет, ткань и украшения.
     Четвертого января 1700 года издастся Указ «О ношении платья на манер Венгерского». «Боярам, и окольничим, и думным, и ближним людям, и стольникам, и стряпчим, и дворянам московским, и дьякам, и жильцам, и всех чинов служилым, и приказным, и торговым людям, и людям боярским, на Москве и в городах, – говорилось в указе, – носить платья, венгерские кафтаны, верхние длиною по подвязку, а исподние короче верхних, тем же подобным; а то платье, кто успеет сделать, носить с Богоявлениева дня нынешнего 1700 г., а кто к тому дню сделать не успеет, и тем делать и носить, кончая с нынешней Сырной недели»¹.

                                                            Портрет графа Г. И. Головкина. Никитин И. Н. 1720-е годы.

     В реформах частной и общественной жизни Петра I женщине отводилось особое место. По замыслу преобразователя, выпущенные из терема на бальный паркет и облаченные в платье на европейский манер, женщины могли бы содействовать смягчению нравов русского общества, быстрейшему изменению всех сторон жизни русского человека, что в конечном итоге повлияло бы на нравы общества.
     Тридцатого декабря 1701 года выходит указ, в котором не только мужчинам, но и женщинам приписывалось носить немецкое платье: «<...> женскому полу всех чинов <...> носить платье, и шапки, и кунтыши, а исподнее бостроги, и юбки, и башмаки немецкие, а русского <платья>, и черкесских кафтанов, и тулупов, и азямов, и штанов, и сапогов, и башмаков, и шапок отнюдь не носить <...>»². Нарушивших указы горожан хватали выборные целовальники (царские чиновники) и требовали уплаты пошлин. Если денег не оказывалось, ставили на колени и обрезали полы кафтана вровень с землей³.
     Таким образом, указы Петра I запрещали дворянам и горожанам ношение старого русского костюма и вместо него устанавливались следующие формы: для мужчин – короткий прилегающий кафтан и камзол, кюлоты, длинные чулки и башмаки с пряжками, белый парик или напудренные волосы; для дам – широкая каркасная юбка, плотно облегающий лиф (корсаж) с глубоким декольте, парик, туфли на каблуках. Новый костюм наносил удар по старым древнерусским этическим и эстетическим представлениям.
     Несмотря на угрозы и штрафы, внедрение новой формы одежды проходило непросто.
     В декабре 1704 года выходит очередное распоряжение царя «О ношении платья всякаго чина людям Саксонскаго и Немецкаго, о неделании мастерам Русскаго платья, о неторговании оным в рядах, и о штрафе за неисполнение сего указа»⁴.
     Шестнадцатого января 1705 года выходит Указ «О бритии бород и усов всякого чина людям <...>»⁵. От обязательного бритья можно было откупиться, лишь заплатив определенную сумму: «<...> с царедворцев, и с дворовых, и с городовых, и всяких служилых, и приказных людей по 60 рублей с человека; с гостей и с гостиной сотни первые статьи по 100 рублей с человека; средней и меньшей статьи <...> меньше 100 рублей, с торговых и посадских людей по 60 рублей <...> с посадских же <...> кроме попов и дьяков по 30 рублей с человека на год⁶. Уплативший пошлину получал гак называемый «бородовой знак» – круглый медный жетон, на одной стороне которого были изображены бороды и усы, а на другой выбита надпись: «деньги взять»⁷. Лишь крестьян и духовенство обошли петровские нововведения.
     Непросто было Царю заставить русских брить бороды, считавшиеся символом Православия. «<...> Русские положительно питали некоторого рода религиозное уважение к своим бородам, тем более что это ставило различие между ними и иностранцами, а священники поддерживали их в этом обычае, приводя в пример то, что все благочестивые мужи в древности носили бороду, согласно тому, как и на иконах изображают святых <...>»⁸, – писал капитан Д. Перри.
     Но ничто не могло остановить Петра Алексеевича в его желании поставить Россию «<...> на степень европейских народов, нравственных как просвещением наук и художеств, так и обращением и одеждою <...>»⁹, – свидетельствовал А.К. Нартов.

     Портрет графини В. А. Шереметевой. Гроот Георг Христоф (Кристоф). 1746 год.

     Частная жизнь русских времени Петра I представляла удивительную смесь национальных и европейских традиций.
     Каждая семья стремилась по-своему приспособиться к новым условиям бытия. Костюм купцов и горожан окончательно сложился лишь к середине девятнадцатого столетия. Он сочетал формы русского народного платья с элементами европейской моды, но, как правило, отстающей от времени.
     Вторая половина восемнадцатого столетия характеризуется новым этапом в развитии эстетических вкусов русского дворянства. В этот период верховная власть вынуждена неоднократно издавать специальные указы, ограничивающие безудержную роскошь. Так, в марте 1742 года выходит именной указ о запрете русским и иностранным купцам продавать парчу и другие золотые и серебряные материи без оповещения об этом Императрицы¹⁰.
     В декабре того же года вышел запрет о ношении «<...> богатых платьев с золотом и серебром <...>»¹¹ и о «<...> дозволении носить кружева токмо первым пяти классам <...>¹²». Запрещалось производство на российских фабриках золотой и серебряной парчи, исключение составляли лишь заказы для церкви и для строевых платьев.


                    К. Л. Христинек. Портрет Алексея Григорьевича Бобринского ребенком, 1769 год.

     Владельцам «богатых платьев» по всей Российской империи следовало их «заклеймить», а новых «богатых платьев» не шить. Нарушившие указ подвергались штрафу¹³. Второго декабря 1743 года был объявлен именной указ генерал-полицмейстеру Наумову Гоф-маршалом Шепелевым «О платье для приезда на придворные маскерады». В этом указе Императрица повелевала «<...> впредь на маскерад желающим ездить в хорошем и негнусном платье, а в телогреях, полушубках и кокошниках не ездить»¹⁴.
     Впоследствии специальный указ Императора Павла Петровича (25 января 1798 г.) приказывал брать под караул тех, «<...> кто приедет в маскерад в собственном кафтане или мундире и без маскерадного платья <...>»¹⁵.
     Основные формы мужского костюма с начала столетия и до 70-х годов изменяются незначительно: остается французский кафтан с прямыми полами, расширенный книзу, камзол, кюлоты. Основным силуэтом женского костюма, за исключением последнего десятилетия XVIII века, был приталенный силуэт, сильно расширяющийся к бедрам и низу. Его создавали плотно облегающим по линии плеч, груди и талии, лиф с глубоким декольте и широкая каркасная юбка-панье, позднее фижмы. Как и для мужской одежды, для женской применялись дорогие ткани, богатство отделки костюма возрастало с каждым годом.
     По желанию Екатерины Великой, чтобы уменьшить роскошь дамских туалетов, для дам были придуманы мундирные платья по губерниям, в какой губернии был муж, такого цвета и платье у жены¹⁶.

     Мундирное платье Екатерины II по форме лейб-гвардии Преображенского полка. Последняя четверть XVIII века.

Хотели удешевить туалеты, но на деле все вышло иначе. Когда все стали шить мундирные платья, то некачественные материи сильно вздорожали. Дешевое стало дорогим. В другом Указе, «О назначении, в какие праздники, какое платье носить особам обоего пола, имеющим приезд ко Двору», разрешалось носить в особо торжественных случаях одежду «<...> московских золотых или серебряных парчей с шитьем или без шитья <...>¹⁷», в менее торжественные и другие дни – из шелка или сукна. В зависимости от времени года – бархат, атлас, гродетур и другие подобные материалы разрешались для дам с 1 сентября по 1 мая, а с 1 мая по 1 сентября «<...> тафты и другия летом употребляемые материи <...>»¹⁸. Кавалеры могли с 1 сентября по 1 мая «<...> употреблять бархаты и ратины, а с 1 мая по сентябрь гродетуры и тому подобныя шелковые материи <...>¹⁹. Сукно разрешалось носить в любое время года.
     Указ от 16 января 1783 года предписывал клеймить производимые на российских фабриках и мануфактурах ткани (парчи, глазеты, сирсаки) специальными штампами и наказывать тех, кто будет привозить, продавать, покупать и носить иностранные товары²⁰. Ограничение ввоза из-за границы промышленных товаров стимулировало развитие русского производства и торговли.
     Умение сочетать приятное с полезным высоко ценилось в то время, и некоторые празднества использовались для искоренения распространенных пороков общества. Перед началом публичного маскарада, состоявшегося в декабре 1764 года и описанного нами ранее, гости могли наблюдать несколько разыгранных картин нравоучительного содержания.
     Новое направление в мужском костюме – фрак, длинные панталоны, короткий жилет – связывали в России с Французской революцией. Екатерина Великая первой повела борьбу с «революционной» модой, приказав обрядить будочников Петербурга в жилеты и фраки ярких цветов, сапоги с отворотами – одежду столичных щеголей. Будочники держали в руках лорнеты и приветствовали проходивших франтов: «Бонжур».
     Император Павел Петрович, вступив на престол, поступил куда более прямолинейно. Если кто либо в толпе появлялся в круглой шляпе, адъютанты бросались вдогонку за несчастным, убегавшим что было сил, дабы избежать наказания палками.
     «Никогда еще по сигналу свистка не бывало такой быстрой смены всех декораций, как это произошло при восшествии на престол Павла I, Все изменилось быстрее, чем в один день: костюмы, прически, наружность, манеры, занятия»²¹, – вспоминал князь А. Чарторыйский.
     По мнению Императора, русский человек не мог носить республиканское платье, тех же, кто сомневался в этом, грозили одеть в платье казенное.
     Но не прошло и двух дней после известия о кончине Императора, как на улицах появились круглые шляпы, а еще через несколько дней – фраки, панталоны и жилеты, хотя запрещение о них не было снято²².
     С падением Наполеона в 1815 году в моде кончается целая эпоха. Мужская мода окончательно освобождается от влияния придворного церемониала, исчезают парик и напудривание волос, кружевное жабо и манжеты. Панталоны до колен – кюлот (culotte) – используются только в качестве придворной одежды, обычно носят длинные панталоны. Основное внимание уделяется совершенству покроя и обработке костюма.

     Портрет С. С.Уварова. Кипренский О. А. 1815–1816 годы.

     В царской России было очень распространено форменное платье. Военные и служащие полиции и жандармерии, учащиеся высших и средних школ, служащие путей сообщения, чиновничество всех четырнадцати классов должны были носить установленную форму. Чиновничья одежда состояла из мундира, сюртука и куртки. В официальных случаях чиновники должны были быть при шпаге (гражданской), орденах, в треуголке, шинели.
     «Мундир означает место служения, а также степень звания и должности»²³, – гласил первый параграф «Высочайше утвержденного положения о гражданских мундирах от 27 февраля 1834 года».
     Общий покрой гражданских мундиров был однобортный, с девятью пуговицами на груди, с тремя на обшлагах, с тремя подкарманными клапанами и с двумя на каждой фалде; цвет металла для всех пуговиц и изображение на них устанавливались ведомством.
     Большая часть гражданских мундиров была из сукна темно-зеленого цвета, темно-синий цвет полагался Министерству народного просвещения, Академии художеств, Горному ведомству, гражданским чиновникам ведомства путей сообщения и публичных зданий. Департамента духовных дел иностранных исповеданий, красный – для одних мундиров сенаторов.
     Форменная одежда была необходима и для учащихся высших, средних и низших учебных заведений. Ее покрой зависел от официального случая. Студенты имели парадный однобортный костюм со стоячим воротничком, вышитым золотыми галунами, мундир зеленовато-синего сукна и при нем шпагу гражданского образца, треуголку и серую шинель «николаевского» покроя. В университете на лекциях студенты появлялись в двубортных серого цвета куртках и темно-зеленых брюках. Цвет воротника и кантов варьировался: синие – у студентов университетов, зеленые – у студентов училища правоведения; красные – у «катковцев» (Московский лицей) и т. д.
     Несмотря на то что понятие «свет» в Москве было значительно уже, чем в Петербурге, положение студента светского круга являлось значительным. В отличие от гимназистов, которые «не выезжали» и не появлялись в свете и могли бывать только на «танцовальных утрах»²⁴, студент являлся полноправным участником светской жизни. Он делал визиты, посещал балы и рауты. Вопреки установленному правилу студенты старались являться на балы не в форменном, а партикулярном платье. Некоторое время начальство снисходительно смотрело на эти нарушения. Но с появлением в университетах представителей аристократических кругов ситуация изменилась. «Студенты скоро начали увлекаться прелестью светской пустоты и приличными манерами <...>. Сила внешности растет, и надо ожидать, что университет обратится скоро в корпус, а студенты в кадетов»²⁵, – возмущенно писал К. С. Аксаков.
     Молодые аристократы везде появлялись в «<...> щегольских мундирчиках»²⁶, и вскоре руководство университета стало требовать постоянного ношения формы. Это решение вызвало недовольство среди большинства студентов: «Мы не пускали к себе на лавки этих модников <...>»²⁷, – вспоминал К. С. Аксаков.
     Форма военных, будучи общей по структуре, крайне разнообразна в своих деталях, знаках отличия одних частей от других. В старом военном быту строго соблюдались традиции относительно ношения различных форм одежды. Форма парадная, служебная на официальных приемах, концертах, балах варьировалась, причем наличие деталей в официальном костюме в зависимости от разных случаев строго регламентировалось.

     Портрет корнета Клястицкого гусарского полка Н. А. Томилова. П. Е. Заболотский. 1837 год.

     В российской армии большое значение всегда придавали внешнему виду и единообразию формы одежды в рамках отдельной воинской части. Каждый полк имел определенный, установленный для него цвет мундира, приборного сукна и металлического прибора, а в кавалерии, кроме того, единую масть лошадей. В драгунских частях преимущество отдавали коням рыжей масти, в уланских – гнедой, в гусарских четных полках – серой, а в нечетных – вороной масти.
     Подбор по внешнему виду существовал и для солдат в гвардейских полках, особенно в тех, где шефами полков были лица Императорской фамилии. «Известный военный историк В. В. Звегинцов в книге «Форма русской армии 1914 года» приводит таблицу существовавшего тогда в гвардейских частях подбора солдат по внешнему виду. Подбор по полкам производился следующим образом в лейб-гвардии Преображенском – высокие блондины, в 5-й роте – с бородой; лейб-гвардии Семеновском – высокие шатены без бороды; лейб-гвардии Измайловском – брюнеты, в роте Его Величества – с бородой; Кирасирском Его Величества – высокие, рыжие, длинноносые; лейб-гвардии Кирасирском Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны – высокие, смуглые брюнеты; лейб-гвардии Кавалергардском – высокие, голубоглазые, без бороды и т. д.»²⁸
     Форма одежды в российских войсках рассматривалась и утверждалась Императором, как правило, для каждого полка в отдельности. При формировании частей или отдельных команд наряду с общими организационными вопросами для вновь формируемых готовились и предложения по форме одежды. Технический комитет военного ведомства разрабатывал для них образцы головных уборов, одежды, обуви и снаряжения, определял цвет отделки и металлического прибора, подготавливал эскизы-рисунки для представления их на утверждение Императору. Иногда на утверждение Царю представлялись рисунки даже отдельных предметов форменной одежды. При царском одобрении формы на рисунке ставилась подпись военного министра и дата о высочайшем ее утверждении.
     В научно-техническом комитете Центрального вещевого управления сохранились рисунки формы одежды, предназначенной для формирования 51, 52, 53 и 54-го драгунских полков, и формы одежды нового казачьего обмундирования степовых казачьих войск. С проектом формы одежды для 51-го и 52-го драгунских полков Царь согласился, но предложил заменить красный цвет приборного сукна белым, о чем на представленном рисунке сделал пометку: «Приборное сукно белое». Это подтверждается запиской управляющего делами Техническою комитета военного ведомства от 17 мая 1895 года: «Настоящий рисунок формы обмундирования и снаряжения 51, 52, 53 и 54-го драгунских полков, предположенных к сформированию к 1896 и 1897 гг., был представлен на Высочайшее усмотрение в 13 день Мая месяца 1895 г. за № 829. Рисунок этот возвращен без утверждения, но с последовавшею на оном пометкою, написанною Собственною Его Величества рукою: «Приборное сукно белое».
     После внесенной поправки форма одежды 51-ю и 52-го драгунских полков была царем утверждена, а предложенное комитетом новое казачье обмундирование Императором было отклонено, о чем также свидетельствует собственноручная резолюция Николая II²⁹. Эти документы еще раз подтверждают вывод о том, что российские императоры лично занимались военной формой армии и флота.
     На мирное время для генералов и офицеров было установлено четыре формы: парадная, обыкновенная, служебная и повседневная; подразделялись еще на форму одежды для строя и форму одежды вне строя.
     Парадную форму надевали в высокоторжественные дни: восшествия на престол Государя Императора, коронования, рождения и тезоименитства Их Величеств и Наследника Цесаревича; в торжественные дни (Нового года, дня Святой Пасхи и первого дня Рождества Христова); на церковных парадах и богослужениях (у Светлой Заутрени), на дежурстве при Императоре, во внутренних караулах во дворцах Их Величеств, при принесении поздравлений начальствующим лицам, на официальных собраниях, обедах, балах и концертах.
     При парадной вне строя форме одежды у офицеров отсутствовал револьвер; в кавалерии, кроме того, вместо шаровар и сапог с высокими голенищами носили чакчиры с низкими сапогами.
     Обыкновенная форма одежды была разновидностью парадной, только несколько демократичнее, и употреблялась в менее торжественных случаях, в том числе при появлении во дворцах Их Величеств и особ Императорской фамилии в столицах: при несении караулов во дворцах Их Величеств, на парадах в воскресные и праздничные дни; на официальных собраниях, обедах и балах, концертах и маскарадах.
     При обыкновенной форме вне строя вместо укороченных шаровар и высоких сапог надевались длинные шаровары навыпуск и низкие сапоги, шарф и револьвер отсутствовали. На парадной форме офицеры носили эполеты, а на обыкновенной – погоны.
     Для гвардейских офицеров была установлена бальная форма одежды (парадная и обыкновенная). Ношение парадной бальной формы предусматривалось на балах больших и концертных; в императорских театрах и дворянских собраниях (в Санкт-Петербурге и в Москве), в дни восшествия на престол Государя Императора, коронования, рождения и тезоименитства Их Величеств и Наследника Цесаревича; на официальных обедах и балах; на приемах иностранных послов и посланников; во время брачных церемоний в качестве шаферов и посаженых отцов.
     Обыкновенную бальную форму одежды надевали на эрмитажных спектаклях и балах, а также на балах у Высочайших особ. Ношение бальной формы незначительно отличалось от общепринятых правил ношения парадной и обыкновенной формы одежды. Кавалергарды красовались в красных колетах, гусары – в надетом и рукава ментике. На мундирах и колетах даже при обыкновенной форме одежды были эполеты (кроме гвардейской пехоты и пешей артиллерии, где при обыкновенной бальной форме носили погоны). Офицеры гвардейской пехоты и гвардейской пешей артиллерии при бальной форме шаровары надевали навыпуск. Ношение остальных предметов обмундирования при бальной форме соответствовало основным правилам о форме одежды генералов, штаб- и обер-офицеров.
     В привилегированном положении находились гвардейские кирасирские полки. Яркость их одежды подчеркивала их аристократизм и выделяла из общей воинской массы. В гвардии состояло четыре кирасирских полка, которые находились под шефством Императорской семьи и несли службу в столице и загородных царских резиденциях. Это Кавалергардский Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полк, лейб-гвардии Конный полк, лейб-гвардии Кирасирский Его Величества полк и лейб-гвардии Кирасирский Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полк.

     Чины Лейб-гвардии Кирасирского Ея Величества полка. А. И. Гебенс. 1856 год.

Последние два полка размещались в Царском Селе и Гатчине, поэтому их иногда называли соответственно Царскосельским и Гатчинским кирасирскими полками. Кирасиры в Кавалергардском и Конном полках, кроме парадной и обыкновенной, имели еще и придворную (выходную) форму одежды. Во время торжественных выходов Император появлялся обыкновенно в форме того полка, праздник которого совпадал с днем выхода или который нес в этот день караульную службу во дворце. Император Николай Александрович предпочитал надеть мундир Преображенского или гусарского полков, где проходил военную службу. Военные чины на выходы являлись в светской форме, а не в форме полков, в которых числятся.
     В дни выходов офицеры, назначенные во внутренний караул, надевали особую форму: так, офицеры лейб-гвардии Конного полка сверх белого мундира надевали супервест (род жилета из красного сукна, заменявший в пешем строю кирасу), на груди и на спине которого имелось по большому двуглавому орлу (у кавалергардов – Андреевская звезда). Вместо рейтуз полагались лосины, то есть штаны из белой лосиной кожи, на которых не должно быть ни одной складки...
     Облачаться в эту форму было нелегко. Для этого их слегка намачивали, посыпали внутри мыльным порошком, после чего два молодца буквально «втряхивали» в лосины, которые прекрасно облегали ногу, но в которых было весьма непросто находиться двадцать четыре часа подряд. В царствование Александра III супервесты и лосины остались только для выходных караулов и балов в Николаевском зале.
     Офицеры находились в карауле бессменно сутки. Разрешалось снять одну крагу (перчатка с жесткими отворотами) и расстегнуть чешуйку от каски. Сидеть разрешалось только на особом, предназначенном для караульного офицера кресле.
     В России всегда относились с любовью к военному мундиру. В его атрибутике отражалась доблесть и честь русской армии. Военная форма считалась самой привлекательной одеждой, и кто имел право ее ношения, носил ее постоянно: в том числе в театре, на балу, на свадьбе.
     При Императоре Александре III реформы по упрощению военной одежды, за счет ухудшения внешнего вида, особенно парадной и повседневной формы, привели к неожиданным результатам. «Офицеры, уходя в запас или отставку, имели право по закону носить тот военный мундир, который был на них ко дню ухода. Пользуясь этим, некоторые офицеры стали покидать службу в армии, чтобы уйти в запас или отставку в прежнем мундире»³⁰. Впоследствии, при Императоре Николае Александровиче, был сделан возврат к более привлекательному по внешнему виду мундиру.
     На придворные балы офицеры обыкновенно не получали приглашений. Полку сообщалось, что следует прислать определенное число танцоров (в начале столетия для Конной гвардии это число равнялось пятнадцати). Командир полка назначал кандидатов по своему усмотрению. Пребывание на придворном балу считалось выполнением служебных обязанностей, а не развлечением. Запрещалось держаться группой в одном месте, следовало танцевать и занимать дам. «Приглашенные поднимаются по мраморной лестнице, затянутой мягким ковром. Белые и ярко-красные мундиры, каски с золотыми и серебряными орлами; чудесные национальные костюмы приглашенных валерцев; расшитый золотом кунтуш князя Велепольского, маркиза Гонзаго Мышковского; бешметы кавказских князей, у которых чувяки делались на мягкой подошве, так что танцевали эти горные красавцы совсем бесшумно; белые ментики с бобровой опушкой; придворные мундиры с короткими панталонами и белыми шелковыми чулками...»³¹ – вспоминал о начале одного из придворных балов последнего царствования генерал А.А. Мосолов.
     Костюм придворный гармонично вписывался в пышную обстановку парадных дворцовых зал. Он являлся важной составляющей светских церемониалов.
     Каждый придворный чин имел присвоенный его званию мундир. Покрой мундира, его цвет, отделка строго регламентировались правительственными указами. Два указа 1829 года посвящены узору пуговиц на вседневных и парадных мундирах для первых и вторых чинов Двора, камергеров и камер-юнкеров³².
     В 1831 году вышел указ о мундирах для «<...> Чинов Министерства Императорского Двора, Кабинета и Департамента Уделов»³³.
     Министру Двора (если он не имел военного чина), обер-камергерам, обер-гофмаршалам, обер-гофмейстерам, обершенку и обер-церемониймейстеру полагался парадный мундир «<...> темно-зеленого сукна с красным суконным воротником и таковыми же обшлагами, шитье золотом <...>»³⁴. Такой же мундир имели гофмаршалы, гофмейстеры, обер-церемониймейстеры, камергеры и камер-гонкеры, но без шитья по швам, которое было только у первых чинов Императорского Двора.
     Чем выше было положение лица, тем больше шитья. Данный указ содержит специальный раздел, посвященный расположению шитья на мундирах чинов Министерства Императорского Двора³⁵. Так, низший, десятый, разряд подписывал иметь шитый кант на одном воротнике учителям, гувернерам, библиотекарям, столоначальникам и т. д. В то же время у обер-гофмейстера не было ни одного шва без сверкающих арабесок и гирлянд.
     Шитье, цвет сукна мундиров, число пуговиц больше не менялось специальным правительственным распоряжением. Но согласно Указу № 29588 1855 года несколько изменился покрой одежды первых и вторых чинов Высочайшего Двора, церемониймейстеров, камергеров, камер-юнкеров. Им полагался парадный мундир «<...> по образцу французских кафтанов, т. е. с округленными к фалдам бортами, без вырезки под лифом и с округленными же внизу фалдами»³⁶.
     Парадная форма предусматривала белый однобортный камзол, с узким по бортам и карманам золотым шитьем и золотыми пуговицами с изображением Государственного Герба. Брюки полагались белые суконные с золотым галуном (при обыкновенной форме – темно-зеленые с таким же галуном).
     Малейшие изменения внешнего вида в форме придворного требовали специального разрешения верховной власти. Так, обер-гофмейстер Двора князь Репнин обратился в Министерство Двора с прошением: нельзя ли ему ввиду его преклонного возраста появляться на церемониях в длинных белых брюках, а не коротких, до колен, предусмотренных регламентом. Министр Двора Фредерике был в большом затруднении, докладывать ли Царю это прошение. «Наконец, он пошел на компромисс: заговорил о Репнине не во время доклада, а так, при случае, Царь ответил:
     – Конечно, решайте это сами.
     А потом вдруг прибавил:
     – Впрочем, нет... Этим почетным лицам будет неприятно знать, что прошение не было мне доложено... Вы придете, скажете мне, что такой-то жив, хотя и страдает ревматизмом... Я же узнаю, с удовольствием, что почтенный придворный и предводитель дворянства Киевской губернии собирается на бал, несмотря на свой преклонный возраст. Доклады такого рода много времени не возьмут...»³⁷
     Придворный мундир следовало содержать и идеальном порядке. Начальник канцелярии Министерства Императорского Двора генерал-лейтенант Л. Л. Мосолов вспоминал о случае, когда В. И. Гурко не смог выехать навстречу великому герцогу Гессенскому во время его приезда в Россию, так как его парадный мундир находился в чистке и блестела « <...> только одна половина шитья, другая половина совсем тусклая...»³⁸.
     Попытки регламентации женского парадного придворного костюма и придания ему черт национального характера делались еще во времена Екатерины Великой. Согласно воспоминаниям современников, на придворных балах дамам полагалось быть в «<...> русских платьях, то-есть особливаго покроя парадных платьях <...>»³⁹. При этом сама Императрица в конце царствования «<...> носила широкие платья с пышными рукавами, напоминавшими старинный русский наряд»⁴⁰, – вспоминал граф Сегюр.
     В 1791 году журнал «Магазин английских, французских и немецких новых мод» сообщал, что «для балов в торжественные дни и для выездов в знатные и почтенные дома носят дамы: русские платья из объярей, двойных тафт и из разных как английских, так и французских материй, шитые шелками или каменьями, с юбками одинаковой материи или другого цвету; рукава бывают одинакового цвета с юбкою; пояса носят по корсету, шитые шелками или каменьями по приличию платья; на шее носят околки или род косынок на вздержке или со складками из блонд или из кружева, на грудь надевают закладку или рубашечку из итальянского или из простого флеру на издержке, а ко вздержке пришиваются блонды или кружева»⁴¹.
     При Императоре Александре I каждый год 1 января устраивался так называемый народный маскарад в Зимнем дворце. Посетителей всех сословий собиралось более 30 000 человек. Полиции не было, народ двигался «<...> чинно, скромно, благоговейно, без толкотни и давки», дамы были в «<...> в кокошниках и русских платьях. Общее впечатление было великолепно <...>. Польский танец шествовал сперва по освещенным картинным галереям и доходил до замыкающего Эрмитаж театра. Театр был превращен в сверкавший бриллиантовый шатер из граненных стекляшек, между собою плотно связанных и освещенных сзади. Магический свет разливался по амфитеатру. Если я не ошибаюсь, эта декорация была придумана при Императрице Екатерине II <...>»⁴², – вспоминал граф В. А. Соллогуб. Для современников этот праздник имел особый политический смысл: «Царь и народ сходились в общем ликовании»⁴³.

     Гербовый зал Зимнего дворца. 1834 год. А. И. Ладюрнер. На первом плане слева изображен министр двора князь П. М. Волконский с жезлом в руке. Рядом с ним офицеры дворцовых гренадер, группа гренадеров расположилась правее. Возле дверей видны придворные дамы в "русских" платьях.

     Специальный указ 1834 года узаконил характер парадного женского костюма⁴⁴. Цвет бархата и узор золотого или серебряного шитья определялись рангом владелицы. Верхнее зеленое бархатное платье с золотым шитьем полагалось статс-дамам и камер-фрейлинам; синего цвета – наставницам Великих Княжон; платье пунцового цвета – фрейлинам Ее Величества. Фрейлинам Великих Княжон – светло-синего цвета, гофмейстеринам при фрейлинах – малинового. Приезжающим ко Двору дамам предоставлялось право иметь платья различных цветов и различного шитья и с различным шитьем, кроме узоров, предназначенных для придворных дам.
     Покрой платья всем по одному образцу: очень длинные откидные рукава с открытой проймой, спускавшиеся почти до колен, подчеркнутая декором и планкой с пуговицами, как в русском сарафане, вертикальная линия центра переда.
     Всем дамам, как придворным, так и приезжающим ко Двору, полагалось иметь «<...> повойник или кокошник произвольнаго цвета с белым вуалем, а девицам повязку, равным образом произвольнаго цвета и также с вуалем»⁴⁵.
     Двадцать пятого марта 1834 года в одном из своих писем в Москву фрейлина Высочайшего Двора Л. С. Шереметева написала о подготовке бала в честь присяги наследника престола: «Мы все будем в Русских платьях, т. е. дамы будут одеты в чем-то вроде сарафанов, но из легкой материи, а на голове будут розаны в виде кокошника Молодыя дамы (танцующия) в гирляндах из белых розанов. Императрица будет также сама в сарафане. Позднее будет бал в Белой зале Зимняго дворца»⁴⁶.
     В конце девятнадцатого – начале двадцатого столетия «Русское» платье было из белого атласа с бархатным шлейфом, покрытым золотым шитьем. На первом придворном балу зимнего сезона дамы парадировали в придворных платьях.
     На левой стороне корсажа был прикреплен соответственно их рангу или шифр (описанный бриллиантами вензель – отличительный знак фрейлины), или «портрет», окруженный бриллиантами (высокое отличие, дававшее звание «портретной» дамы).
     Великие Княгини появлялись в своих фамильных драгоценностях с рубинами и сапфирами. Цвет каменьев должен был соответствовать цвету платья: жемчуга и бриллианты или рубины и бриллианты при розовых материях, жемчуга и бриллианты или сапфиры и бриллианты – при голубых материях. Платья и кокошники украшались драгоценными камнями в зависимости от степени богатства особы. Так, жена предводителя дворянства одного из уездов Петроградской губернии носила в виде пуговиц изумруды величиной с голубиное яйцо. Своими бриллиантами славились графини Шувалова, Воронцова-Дашкова, Шереметева, княгиня Кочубей и княгиня Юсупова.

     Портреты участниц костюмированного бала 1903 года. Великая княгиня Ксения Александровна, А. Н. Истомина, З. Н. Юсупова, М. Н. Лопухина в костюмах боярынь 17 века.

     Вот как описывает хроникер журнала «Всемирная иллюстрация» прием в Зимнем дворце в 1895 году по случаю представления придворных дам Императрице Александре Федоровне: «Великолепная белая Николаевская зала к половине второго часа наполнилась дамами. Тут во всем блеске выказались красота и богатство оригинального русского костюма. Картинность собрания... просилась под кисть художника. Какие тут были роскошные кокошники... какие богатые сарафаны из бархата, шелка, индейских тканей, какие богатые парча, меха на оторочках, цветы, кружево, какое разнообразие цветов и оттенков от темно-зеленых, синих до нежных и светло-зеленых, розовых, лиловых. Среди этого блеска и богатства туалетов, бриллиантов и драгоценных камней и значительной массы красных повязок и красных, вышитых золотом шлейфов фрейлин большого двора – там и здесь расхаживали в своих придворных зашитых золотом мундирах церемониймейстеры с жезлами «<...>»⁴⁷.
     Следует отметить, что придворное платье русских дам особенно эффектно выглядело на торжественных приемах при иностранных балах, где требовалась подобного рода одежда. Традиционный обычай требовал лишь от англичанок специального головного убора, состоящего из страусовых перьев. Отличительной деталью придворного костюма был шлейф, прикреплявшийся к плечам при бальном платье. «<...> Русские же дамы неизменно привлекали всеобщее внимание красотой и богатством наших национальных платьев. Кокошник, фата, богато вышитое исторического покроя русское платье с шлейфом и большое количество драгоценных камней не могли не производить впечатления»⁴⁸, – вспоминала М. П. Бок (урожденная Столыпина) об одном из придворных балов в Берлине начала двадцатого столетия.
     Придворные парадные туалеты производили неизгладимое впечатление на современников: «...По пышности мундиров, по роскоши туалетов, по богатству ливрей, по пышности убранства... зрелище так великолепно, что ни один двор в мире не мог бы с ним сравниться»⁴⁹, – писал французский посол в России М. Палеолог.
     Целый ряд государственных указов восемнадцатого–девятнадцатого столетий, регламентирующих формы одежды, говорит о том, что значение, которое придавалось костюму как выразителю сословных и моральных идей дворянства в этот период, было большое. В то же время бальное платье обладало и живописной функцией.


1. ПСЗРИ. Собр. 1. Т 4. СПб., 1830. N 1741. С 1.
2. Там же. № 1887. С. 182.
3. Свидетельство капитана Д. Перри. Свидетельство К. де Брунина // Хрестоматия. С. 126, 127.
4. ПСЗРИ. Собр. 1. Т. 4. СПб., 1830. № 1999. С. 272–273.
5. Там же. № 2015. С. 282–283.
6. Там же.
7. Хрестоматия. С 128.
8. Там же. С. 130–131.
9. Там же. С. 128.
10. ПСЗРИ. Собр. 1. Т. 11. № 8524. С 587.
11. Там же № 8680. С. 895.
12. Там же.
13. Там же.
14. Там же. №8827. С 955.
15. Там же. Т. 25. № 18341. С. 47.
16. Там же. Т. 21. № 15557.
17. Там же. № 15569. С. 726.
18. Там же. С. 727.
19 Там же.
20. Там же. Т. 21. № 15635. С. 792.
21. Хрестоматия. С. 150.
22. Там же. С. 151.
23. ПСЗРИ. Т. 9. Собр. 2. № 6860 С. 169.
24. Трубецкой С. Е. Минувшее // Князья Трубецкие. Россия воспрянет. М., 1996. С. 162.
25. Аксаков К. С. Воспоминания студенчества 1832–1835 // Русские мемуары. Избр. стр. 1826–1856. М., 1990 С. 114.
26. Там же. С. 100.
27. Там же. С. 113.
28. Хренов М. М., Зубов Р. Т., Коновалов И. Ф., Нестеров-Комаров Г. Н., Теровкин М. Л. Военная одежда русской армии. М., 1994. С. 366.
29. Там же. С. 325.
30. Там же. С. 310.
31. Мосолов А. А. При Дворе последнего Императора. СПб., 1992. С. 197.
32. См.: ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 4. № 2740; № 3108.
33. Там же. Отд. 1. № 4417.
34. Там же. С. 224.
35. Там же. С 228–230.
36. Там же. Собр. 2. Т. 30. Отд. 2. № 29588. С. 250.
37. Мосолов А. А. Указ. соч. С. 198.
38. Там же. С. 191.
39. Русский быт. С. 64.
40. Хрестоматия. С. 255.
41. Там же. С. 136.
42. Там же. С. 330.
43. Там же.
44. См.: ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 9. № 6861. СПб., 1835. С. 181–182.
45. Там же. С. 182.
46. Письма Анны Сергеевны Шереметевой // Архив села Михайловского. Т. Н. СПб., 1902. С. 40.
47. Всемирная иллюстрация. 1895. № 1358. С. 111.
48. Бок (Столыпина) М. П. Воспоминания о моем отце П. А. Столыпине. М. , 1992. С 214.
49. Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 33.

Захарова О. Ю. Светские церемониалы в России XVII – начала XX в. М.: Центрполиграф, 2001. С. 180–199.