Китайская красота и русское прекрасное

Хуа Ли

     "Прекрасное" в качестве эстетической ценности является одним из самых фундаментальных понятий каждой культуры. И каждая культура это понятие запечатлевает по-своему – и по содержанию, и по языковому оформлению. В китайской культуре особенно существенны такие философские тезисы, как "Гармоническое единство человека и неба" и "Инь – Ян", которые глубоко влияют на позиции, с которых рассматривается феномен "прекрасного", и языковую репрезентацию этого концепта.
     Понятия "прекрасное", "красивое", "красота" и китайский термин mei в эстетике
     Русское слово прекрасное образовалось с помощью приставки пре- и слова красное. Красное в древнерусском языке означало не "красный цвет", а "красивое" (красна девица – "красивая девушка"; красная площадь – "красивая площадь" и т. д.). Поэтому этимологически прекрасное значит "очень красивое", иными словами, оно означает высшую степень красоты. Слова красное, красивое восходят к общеславянскому слову краса – красота. В современном русском языке красота – это "все красивое, прекрасное". В эстетике поэтому понятия "прекрасное" и "красота" можно употреблять как равнозначные. Назвать какое-либо явление эстетически прекрасным – это все равно что сказать: оно обладает красотой [5].
     В китайском языке "прекрасное" в качестве бытового жизненного концепта передается производным, состоящим из двух семантически независимых частей "очень + красивое", а как эстетическая категория "прекрасное" обозначается однословным эквивалентом mei (красота). То есть эстетические термины и "красота" в китайском языке соединяются в одном понятии mei. Таким образом, китайское слово mei включает в себя три понятия: "красивое", "прекрасное" и "красота".
     По объяснению древнейшего китайского этимологического словаря "Толкование слов и объяснение иероглифов", иероглиф mei (красота) состоит из двух идеограмм ("большой + козел"). Большой козел считался красивым. Он воспринимался как объект красоты благодаря приятному вкусу его мяса, ведь в древнем Китае козел служил только пищей. Характерно, что слово gan (приятный вкус) в данном словаре толкуется как красота. В этимологических комментариях слово красивый выступает как синоним к слову вкусный, и не случайно в современном китайском языке употребляются выражения mei shi (красивая еда в значении "деликатесы"), meijiu {красивое вино в значении "отличное вино"), mei wei (красивый вкус в значении "хороший вкус"), поэтому китайцы часто восклицают: "Красота!", наслаждаясь деликатесами. Интересно, что редька на севере Китая ласково называется xin li mei (красивое сердце).
     Слово wei (вкус) тоже вышло из среды чисто сенсорно-вкусовой оценки и часто употребляется в качестве эстетического термина вместо mei (красота), например, ta chuan de hen you pin wei (он одет со вкусом), pang jian de zhuang shi hen you pin wei (комната обставлена со вкусом). Здесь также можно привести небезынтересный пример. Концепту pin (пинь) трудно найти соответствующий эквивалент в русском языке. Он изображен структурой три рта, что этимологически свидетельствует о его изначальной связи с едой. В современном употреблении pin обозначает "эстетически-духовное переживание", например, pin cha (jiu) - "эстетически наслаждаться чаем/вином". Ритуализация чаепития в Китае общеизвестна. Характерно, что pin не сочетается с fan, rou (рис, мясо) и т. п.
     Происхождение китайского слова mei (красота) показывает, что красота/прекрасное в качестве эстетической ценности вытекала именно из чувственного удовольствия. Развитие от практической пользы до возвышенной (сублимированной) ценности считается уже общим для всех языков.
     Проанализировав генезис слов красивый, прекрасный в русском и других языках, Л. Н. Столович отмечает, что они произошли от слов, выражавших практическое отношение людей к миру: "здоровый", "неиспорченный", "заслуживающий предпочтения", "хороший", "удобный", "подходящий", "доблестный" и т.п. И не случайно слово прекрасный даже в современных языках используется часто не только для эстетической характеристики явлений, но и в значении "хороший, отличный" для определения чисто практической пригодности, полезности, целесообразности ("прекрасное здоровье", "прекрасный аппетит" и т.п.) [5].
     Разделяя классификацию Н. Д. Арутюновой оценок на гедонистические, психологические, рационалистические и сублимированные (эстетические и этические), Т. В. Писанова полагает, что первые три группы оценок являются непосредственной реакцией на объекты окружающей действительности. Они связывают физический и психический мир человека с духовным миром (его нравственными и эстетическими аспектами), перекидывая мост из мира практических реалий в мир духовных ценностей и таким образом служат основаниями сублимированных оценок [4].

Суждение "Гармоническое единство неба с человеком" и его отражение в китайских представлениях о красоте

     Китайская культура обладает особой картиной мира, системой воззрений на природу и человека, где акцент делался на необходимости достижения "небесного дао" (дао – невидимое первоначало и основа вещей и явлений) и "человеческого дао", т. е. гармонии человека и природы. "Гармоническое единство неба с человеком" в ценностных ориентациях китайской культуры выступает в качестве эстетического идеала. Китайские исследователи считают, что "психология гармонии" с ее близостью к окружающему миру и зависимостью от него сложилась у китайцев в условиях макростабильности и аграрного производства на закрытом континенте.
     Идея "гармонического единства человека и неба" являлась "коренной особенностью китайского холистического мышления, которое рассматривает природу и человека не как противостоящие друг другу "субъект и объект", а как "единую целостность", более важную, чем ее составляющие части. Этим китайская мысль отличается от западной, в том числе и русской, где подчеркивается противостояние природы и человека и где ставится вопрос: что прекраснее – "чистая, девственная" природа или природа, преобразованная человеком (т.е. человеческая деятельность) [5].
     В китайских эстетических суждениях такой спор не актуален. Ведь природа, по мнению известного китайского эстетика Чжу Гуанцянь, есть реальный мир, куда входит все вокруг, что можно перципировать, куда включаются и предметы и люди [6]. Так что природа и человек не противоречат друг другу, а находятся в неразделимой целостности, в равновесии и взаимоадаптации. Соответственно мы выделяем две характеристики языкового выражения красоты в китайском языке: олицетворение красоты природы; сравнение/метафоризация красоты человека с образами природы.

Олицетворение красоты природы

     В традиционной китайской эстетике природа рассматривается как одушевленная, она обладает духом. Эстетическое восприятие природы – это обмен духа человека с духом природы, обусловленным объективными свойствами предметов и явлений. Поэтому, наслаждаясь видом плавающей рыбы или летающей птицы, человек испытывает чувство свободы, прямая сосна и цветущая хризантема вызывают гордость, неполная луна и плакучий ивняк усиливают тоску разлуки, белый лотос и красивый нефрит всегда ассоциируются с чистотой и девственностью и т. д. Отсюда следуют прямые олицетворенные выражения: свободная рыба (птица), гордая сосна (хризантема), тоскливая луна, девственный лотос (нефрит). Эстетические характеристики природы, как и настроение человека, непостоянны: "Те или иные явления природы не обладают раз и навсегда привязанным к ним эстетическим значением. Оно может меняться и в зависимости от конкретного взаимоотношения этого явления с другими, а также в зависимости от его места в человеческой жизни" [5]. Например, весенняя гора смеется, летняя гора гневается, осенняя гора окрашена, зимняя гора спит. Цветы то улыбаются, то грустят. Море то шепчет, то воет. Ветер то ласкает, то режет лицо. Данные сочетания в семантике понимаются как перенос значения слова, а в эстетике – как эмпатия.
     Переносное значение слова представляет собой обычное языковое явление. По статистике, в китайской литературе объектом эстетического восприятия чаще всего являются ветер, луна, цветы, дерево, гора, вода и птица, изображение которых часто реализуется в олицетворении. В традиционной китайской живописи (Гуо-хуа) специально выделяются такие разновидности, как живопись, предметом которой являются горы и вода, и живопись, изображающая цветы и птиц. В традиционном китайском пейзаже человека или вообще нет, или он присутствует как составная часть природы, такая же, как дерево или трава.
     В китайском искусствознании "shen si" ("похожесть духа") рассматривается как самая высокая эстетическая ценность произведения искусства, а стремление к чисто формальному сходству воспринимается как простое ремесло. Мудрое китайское речение гласит: "если забудешь форму, то получишь дух". Достичь состояния гармонического единства с природой человек может только в духе. Прекрасное – это "одухотворенность" предмета, вызванная деятельностью человека, накладывающего печать своего духовного облика на предметы внешнего мира [2].
     Что касается красоты природы в русской культуре, замечательный русский пейзажист А. Рылов говорил, что не только для каждого человека, но и для целых народов красота природы проявляется по мере ее освоения, освоения не только путем непосредственного преобразования, но и превращения в достояние и "жизненную среду" всего народа [5].

Сравнение красоты человека с образами природы

     Человеческое тело является важнейшим творением природы, которая представляет собой категорию прекрасного. Красота человека всегда напоминает образы природы. В китайском языке существует большое количество сравнительных конструкций и устойчивых метафор, уподобляющих, например, красоту женщины красоте природы: красивая как цветок, как нефрит; лицо прекрасно, как цветок, как луна; кожа блестит ярче снега; тонкая талия как лозина; персиковые щеки, абрикосовые глаза; прямая осанка напоминает нефрит; брови как ивовые листья; маленький рот как вишня; губы как лепестки; руки как корни лотоса; тонкие пальцы как из нефрита; затмевающая луну (красота); кожа как изо льда, кости как из нефрита и т. п. Интересно, что и ненаблюдаемые части тела подвергаются эстетическому описанию, о чем свидетельствует последний фразеологизм. В свободных словосочетаниях и выражениях используются более богатые сравнения данного рода. Самые частотные слова, употребляемые в описании красоты женщины, это цветы, нефрит и луна.
     А в русской культуре красивая внешность человека часто уподобляется в устойчивых сочетаниях произведениям искусства: писаный красавец, писаная красавица.

"Инь – Ян" и виды красоты в китайском языке

   
Китайская гравюра  Прекрасные предметы обладают общими эстетическими качествами: правильностью, пропорциональностью, гармоничностью. Такие свойства, как показывает эстетическая практика, являются самыми повторяющимися в мире. Не опровергая это мнение, китайские эстетические взгляды оценивают красоту мира еще по другой эстетической сущности, по которой классифицируются два вида красоты: you mei (изящная, грациозная красота) и zhuang mei (величественная, грандиозная красота). Такая классификация перекликается с традиционными китайскими концепциями "Инь" и "Ян".
     Самое раннее упоминание об "Инь" и "Ян" появилось в древней мифологии. В глубокой древности, когда еще не было ни неба, ни земли, Вселенная представляла собой мрачный бесформенный хаос. Согласно одному мифу, в этом хаосе родились два духа (или бога) – "Инь" и "Ян", которые занялись упорядочением мира. Впоследствии эти духи разделились: дух "Ян" стал управлять небом, а дух "Инь" – землей. Итак, "Ян" воспринимается как "мужское начало", а "Инь" – "женское начало", в соответствии с ними в китайской культуре небо чтится как отец, а земля как мать.
     По этой классификации сверкающая молния, оглушительный гром, скалистая гора, бегущая река, необозримое море, парящий орел, древняя сосна, воюющий солдат и т. п. включаются в одну группу, а ветерок, облако, заря, ручей, туман, ромашка, птичка, девочка и т. д. входят в другую группу.
   
  Разнообразные предметы первой группы отличаются "мужской" красотой – величественностью, грандиозностью, могуществом, а предметы второй группы характеризуются "женской" красотой, заключающейся в грациозности, слабости, нежности и миниатюрности. Понятно, что они вызывают разные чувства. Величественная красота сильно сотрясает сердце, затрудняет дыхание, вызывает напряжение. Она захватывает и пленяет человека. Изящная красота расслабляет, радует, вызывает симпатию, просит ласки, привлекает... Величественностью мы только восхищаемся, а изящностью можем наслаждаться. Женская красота воплощается в таких частотных словосочетаниях, как маленькая и изящная, тонкие черты лица, легкая походка, маленький курносый нос, спокойное выражение лица, мягкие ручки как без костей, симпатичная слабость, тихий и нежный голос, полные воды глаза, худенькая фигура и т. д. Из этих выражений следует, что китайская красавица отличается слабостью, нежностью, мягкостью, тонкостью, миниатюрностью, легкостью и спокойствием. Поэтому так необходимо бережное отношение к ней. Классическая китайская женская красота никогда не ассоциируется с властью, красавице не поклоняются (ср. образы чистой красоты в русской культуре: Мадонна, Богоматерь, Пречистая Дева [1. С. 492]).
     Женская красота описывается большим количеством сочетаний иероглифов, многие из которых имеют детерминатив "женщина". Недаром, определение женственность применительно к женщине воспринимается как положительная эстетическая оценка.
     Внешность мужчины обычно не подвергается тщательному описанию, атрибут красивый редко сочетается с мужчиной, ведь слово красивый привносит в мужской образ некоторые женские качества, такие, как изящество и нехватка крепости. Красивым обычно считается мужчина с тонкими чертами лица, с некоторыми женскими манерами. В китайском языке иероглиф nan ("мужчина") образуется сочетанием детерминативов tian (поле) и li (сила). Под самым словом мужчина подразумеваются такие свойства, как широкие плечи, густые волосы и брови, крепкое телосложение, твердый характер, храбрость и др. Одного слова мужчина в качестве предиката уже хватает для эстетической оценки. Выражение "Он не мужчина" воспринимается как самая оскорбительная оценка для мужского пола. Наоборот, тот, кто оправдывает звание мужчины, получает самую высокую характеристику "Он (настоящий) мужчина!".
     Красивая женщина привлекает, а настоящий мужчина защищает. По этой эстетической норме китайские традиционные художественные произведения разделяются на две соответствующие школы.
     Феномен "прекрасного/красоты" является таким сложным объектом изучения, что любое изолированное рассмотрение его не справится с задачей раскрыть волшебство этого явления. При комплексном его изучении целесообразно привлечение данных смежных наук и разных культур.
     Спасет ли мир красота – можно спорить. Но неоспоримым признается тот факт, что красота помогает освободиться от сует мира, исправляет его пороки.

1. Арутюнова Н. Д. Мужчины и женщины: конкурс красоты // Weiner Slawistischer Almanach. 2002. Sbd. 55.
2. Борев Ю. Б. Эстетика. Теория литературы: энциклопедический словарь терминов. М., 2003. 3. Древнекитайская философия. В 2-х т. Т. 1. М., 1994.
4. Писанова Т.В. Национально-культурные аспекты оценочной семантики. Автореф. дисс. ... докт. филол. наук. М., 1997. С. 13.
5. Столовин Л. Н. Прекрасное в жизни и в искусстве. М., 1966.
6. Чжу Гуанцянь. Психология литературоведения. 1966.

Хуа Ли "Китайская красота и русское прекрасное" Русская речь, № 4, 2006. С. 74-80.