Одежда общественного и частного обслуживающего персонала в дореволюционной России

Ривош Н. Я.

Форма работников «скорой помощи»


    Санитарная упряжка Пожарной дружины им. Петра Великого. Петербург. 1913 г.

     Санитары «скорой помощи» носили черную фуражку с красными кантами, а зимой круглую невысокую черную барашковую шапку типа кубанки. Донце шапки было черное с красными кантами. На фуражку и шапку прикреплялась эмблема – круглый значок из белой эмали с красным крестом посередине.
     Куртка санитаров имела стоячий, как у кителя, воротник и застегивалась на правую сторону скрытой застежкой (крючками). Куртки этого фасона называли «австрийками» из-за сходства с австрийской солдатской курткой. На них были погоны из витого красно-белого шнурка. Брюки черные с красным кантом санитары носили как в сапоги, так и навыпуск.
     Форма кучера кареты «Скорой помощи» состояла из извозчичьего цилиндра и волана.
     Врачи чаще всего носили только форменную фуражку с черным бархатным околышем и с красными кантами, на околыше – эмалированный красный крест (без фона), на тулье – чиновничья кокарда. Носили они также зимой круглую каракулевую шапку, черную шинель чиновничьего типа с серебряными пуговицами и с гербом города. На черных бархатных с красным кантом петлицах был укреплен маленький эмалированный красный крест; просветы и звездочки были серебряными. Зимой на шинель пристегивался черный каракулевый воротник.
     Санитары и врачи «скорой ветеринарной помощи» носили такую же форму, но с синими кантами и крестами.

Форма пожарных


    Брандмайор. Петербург. 1913 г.

     В столичных городах, губернских и ряде уездных были казенные (государственные) пожарные команды, или, как их тогда называли, пожарные части. В маленьких городках и больших селах существовали добровольные пожарные дружины, которые комплектовались из жителей, прошедших элементарную пожарную подготовку. В окрестностях Москвы и Петербурга были более оснащенные и укомплектованные пожарные части, они даже имели наемный пожарный состав.
     В больших городах пожарные части размещались во всех районах города в специальных зданиях, состоящих из конюшен, обозных сараев, казарм для пожарников (обычно над конюшнями) и каланчи, на которой круглые сутки стояли дежурные пожарники, высматривая, не появится ли где-нибудь подозрительный дым. Каланча имела еще другое назначение: над смотровой площадкой возвышалась железная мачта, на которой поднимали (те же дежурные) сигналы, обозначающие силу пожара и необходимость помощи со стороны других команд. Пожарные сигналы подавались путем подъема специальных шаров. Пять шаров (или, как это называлось, «пятый номер») являлись сигналом для вызова всех пожарных команд города.

                                                                                            Брандмейстер Александро-Невской части.

     В Петербурге на каланчах вывешивались еще сигналы о наводнениях, а также о морозах выше 20 градусов по Реомюру. Эти сигнал, в частности, показывали, что детям не надо ходить в школу. Другим применением каланчи было то, что в ней сушили пожарные «рукава» после пожара, развешивая их внутри башни.
     Здания пожарных команд, расположенных в центре, значительно отличались от окраинных. Большинство из них было построено весьма фундаментально в середине XIX века. Окраинные команды часто размещались в деревянный зданиях. До революции пожарный транспорт был, как правило, конный. Только перед мировой войной 1914 года в столицах стали появляться пожарные автомобили, да и то единичные и далеко не во всех частях. Надо сказать, что пожарные лошади не намного уступали в скорости тогдашним автомобилям. Это были великолепные крупные кони особой породы (помесь орловских рысаков с тяжеловозами) громадного роста, большой скорости и силы; их выращивали на специальных конных заводах.
     В каждой части лошади были какой-либо одной масти. Цвет лошадей для данной части был регламентирован. Жители Петербурга, например, твердо знали, какая часть проносится с грохотом и звоном колоколов: если пегие лошади Форма пожарных, то Рождественская часть (район Смольного), если вороные – то Адмиралтейская, и т. д.
 

    Пожарный Казанской части. Петербург.

    Впереди запряжек скакал верховой – так называемый скачок. Он трубил на скаку в медный рожок, и все движение останавливалось, В расстоянии двух десятков метров от скачка полным карьером мчались запряженные четверками и парами ходы (так тогда назывались пожарные повозки). Первым мчался ход с командой, на нем развевалось знамя части. Здесь же находился колокол, в который непрерывно звонил пожарный. На козлах сидели три кучера: кучер, сидящий в центре, правил карой лошадей, запряженных в дышло, боковые кучера правили каждый одной из пристяжных лошадей. Это было вызвано тем, что никакой силы не хватило бы одному человеку управиться сразу с четверкой таких лошадей да еще вдобавок запряженной в тяжелую повозку. От всех трех кучеров, конечно, требовалось очень большое искусство, особенно на поворотах.
     За головным ходом в строгой последовательности мчались другие повозки: с лестницами, баграми, а также паровая машина, которая качала воду; она всегда стояла в части под парами. Шествие замыкала пожарная «скорая помощь» – пара лошадей, запряженная в ландо, (карета с откидным верхом).
     В окраинных и провинциальных командах были еще ходы с бочками для воды, которую пожарным приходилось возить с собой, так как водопровода в тех местах часто не было.
     Выезд старой пожарной части на пожар навсегда запомнился всем тем, кто это видел. Невероятный грохот и звон, звуки рожка, громадные храпящие кони, все в мыле, красные, сверкающие медью повозки, клубы дыма с искрами из паровой машины, блестящие медные каски пожарных и никелированные каски пожарных офицеров – все это создавало яркую, впечатляющую картину.

Одежда похоронного персонала



    Похоронный катафалк.

     Факельщиками, или мортусами (от французского la mort – «смерть»), называли людей, сопровождавших похоронные процессии. Обычно четверо из них шли по обе стороны катафалка (по двое с каждой стороны), держа в руках зажженные факелы или фонари, в которых горели свечи или карбид, а остальные вели лошадей под уздцы, но так как костюмы их были одинаковыми, то их тоже называли факельщиками.
     Количество лошадей и пышность катафалка зависели от разряда, по которому хоронили.
     Самый пышный был первый разряд – шестерка лошадей цугом, украшенных страусовыми перьями. Каждую лошадь вел специальный факельщик. Катафалк был богато украшен, с балдахином, драпировками и страусовыми перьями на крыше.
     Впереди шел главный факельщик, неся в руках булаву, обвитую траурным крепом.
     Масть лошадей, окраска катафалка и костюмы факельщиков зависели от вероисповедания покойника. Православных хоронили на белых катафалках, которые везли белые лошади, покрытые белой сеткой. Факельщики были одеты в белые фетровые или клеенчатые цилиндры и в белые же ливреи – типа тех, которые носили швейцары. Ливреи были обшиты по воротнику, обшлагам и клапанам карманов серебряным галуном и имели серебряные большие лакейские пуговицы с короной. Под ливреей были надеты навыпуск белые брюки с серебряными лампасами. Летом ливреи и брюки были из хлопчатобумажной ткани (типа ластика), зимой суконные. На руках факельщиков были надеты белые перчатки, и вели они лошадей за подвязанные к уздечкам белые шнуры с кистями.
     При похоронах лиц не православного вероисповедания факельщики были одеты в черные цилиндры и ливреи. Галун и пуговицы оставались серебряными. Иногда вместо цилиндров факельщики носили черные двууголки, отделанные галуном.
     При бедных похоронах (третьего и четвертого разрядов) факельщиков, держащих под уздцы лошадей, не было, вместо них на козлах сидел кучер, управлявший парой или одной лошадью. Кучер был одет так же, как факельщики, но часто вместо цилиндра носил черную или белую фуражку с серебряным галуном на околыше.

Ресторанные лакеи-официанты и их костюм


    В прихожей ресторана "Вена". Петербург. 1913 г.

     В ресторанах вплоть до мировой войны обслуживали посетителей только мужчины. Женщины появились в качестве обслуживающего персонала лишь в 1915–1916 году (в связи с тем, что многие официанты были призваны на войну); но и тогда женщины обслуживали только в кафе.
     В большинстве первоклассных ресторанов и в ресторанах при шикарных гостиницах лакеями были преимущественно татары. Это объясняется тем, что им, по законам мусульманской религии, нельзя употреблять алкоголь. Возможно, что когда-то этот метод комплектования и приносил результаты, но с течением времени ежедневное «общение» с алкогольными напитками оказалось более сильным, чем заветы Магомета, и держать лакеев-татар стало просто традицией, к тому же в ресторанах того времени были мальчики-лакеи, которые комплектовались из сыновей и племянников лакеев. Татары выписывали своих родственников из Казанской губернии, где были целые села, занимающиеся официантской профессией.
     Костюм лакея первоклассного ресторана состоял из черного фрака (без шелковых отворотов), черного жилета и брюк (без лампасов), а также крахмальной манишки, манжет, стоячего или стояче-отложного воротничка и черного бантика. Пуговицы были металлические или басонные, обычного размера. На левом лацкане был укреплен номер, круглый или щитовидный, металлический или эмалевый. Обувью служили черные штиблеты или ботинки, часто без каблуков, чтобы при ходьбе не производить шума. Нитяные белые перчатки и перекинутая через руку салфетка, которой лакей протирал бокалы и тарелки, дополняли его костюм.

    В ресторане Балтийского вокзала. Петербург. 1899 г.

     В первоклассных ресторанах лакеи не носили фартука. В других – подвязывали под жилет белый накрахмаленный фартук, длиной чуть ниже колена, сходящийся на спине.
     В ресторанах второго класса и в станционных ресторанах лакеи были одеты в черные пиджаки, все остальные атрибуты костюма были те же самые. Летом официанты носили также и белые кителя.
     До революции ресторанные лакеи являлись одними из самых эксплуатируемых и угнетаемых профессий. Основным источником их заработка были чаевые, поэтому они были принуждены терпеть выходки пьяных посетителей, зачастую их бивших, мазавших горчицей и всячески над ними измывавшихся. Особенно любили это делать загулявшие купцы. С другой стороны, зависимость от щедрости посетителей вырабатывала в ресторанных лакеях те черты, которые сделали слово «лакей» символом подхалимства и угодничества.
     Бесправная судьба ресторанных лакеев неоднократно затрагивалась дореволюционной литературой (П. С. Лесков – «Чартогон», А. П. Чехов – «Мужики», И. Шмелев – «Человек из ресторана»). Следует заметить, что слово «человек» было обычным обращением посетителей к официанту; официанты же именовали «гостей» «ваше сиятельство» или «ваше степенство».
     Руководил официантами метрдотель. В буквальном переводе с французского это слово обозначает «хозяин гостиницы».
     Рестораны появились впервые во Франции во второй половине XVII века. Причем появились при гостиницах, а не как самостоятельные предприятия, и метрдотель тогда действительно был хозяином гостиницы. С появлением ресторанов к ним автоматически перешло и определение «хозяин ресторана», несмотря на то что обычно метрдотель не являлся хозяином, а был таким же служащим, как официанты, только рангом выше.
     В функции метрдотеля входило встречать гостей, особенно именитых, провожать их к столу, консультировать заказ. Особо почетным посетителям метрдотель самолично подавал какие-нибудь изысканные блюда и наливал вино.
     Метрдотель носил фрачный костюм или визитку с полосатыми брюками, но обязательно с черным жилетом и черным бантиком. Позднее, в начале XX века, метрдотели чаще надевали смокинг.

Повара и их одежда

     Помимо поваров-универсалов были повара узкой специальности: повара-супники, повара-соусники (самая высокая квалификация, причем держали на этой работе людей не старше сорока лет, так как считали, что с возрастом у них теряется острота вкуса). Были повара – специалисты по дичи, по мясу, по рыбе, по холодным закускам, не говоря уж о кондитерах.
     Полный «ассортимент» поваров держали в первоклассных ресторанах, столовых офицерских собраний, при гвардейских полках и в очень богатых домах знати и купцов-миллионеров.
     Костюмы поваров в общем были почти одинаковые. Поварской колпак шили из белого полотна; при этом повара-иностранцы, главным образом французы, носили колпаки более высокие (тулья колпака была высотой почти с цилиндр). Повара носили короткие белые полотняные куртки, обычно двубортные. Воротник их был стоячим, как у кителя. Носили куртки и без воротников, с вырезом по самую шею. Застежка у курток была либо скрытая, либо на белых (а точнее, желтоватых) костяных пуговицах. Иногда повара носили белые полотняные брюки, но чаще брюки были шерстяные, произвольного цвета. Костюм дополнялся белым передником, закрывающим бока. Передник надевался под куртку. На ногах повара носили шлепанцы.
     Характерной деталью был большой поварской нож в ножнах, висящий на поясе. На ножнах большого ножа внакладку помещались ножны еще двух ножей, меньшего размера. Ножны были из черной кожи с медной оковкой сверху и снизу, рукоятки ножей были из белой или черной кости.
     Поварята одевались примерно так же, но фартуки у них были с нагрудниками.

Уличные типы и их одеяние


    Мороженщик. Петербург, 1899 г.

     Это вышедшее из обихода выражение было очень популярно в XIX – начале XX века. Его можно было встретить на заголовках альбомов с рисунками русских и иностранных художников, в рубриках юмористических журналов. Уличным типам посвящались серии иллюстрированных почтовых открыток.
     Уличные типы вызывали интерес не только художников, но и писателей, посвящавших им очерки и описания. Возник даже специальный жанр физиологического очерка. Зачинателями этого жанра были во Франции О. Бальзак, а в России Н. А. Некрасов. Последний был составителем и основным автором посвященного уличным типам сборника «Русские, описанные с натуры ими самими»; остальными авторами сборника были писатели круга «Современника».
     Что же представляли собой уличные типы и какие категории людей к ним относили? В эту всеобъемлющую рубрику входили все те люди, которых можно было постоянно встретить на улице, так как их род занятий и профессия заставляли основное время проводить вне стен домов. Именно это давало возможность объединить под одной рубрикой извозчика и городового, уличного разносчика и нищего, дворника и продавца газет, а само объединение как бы отрывало их от профессии, превращая в труппу фигурантов уличной сцены, беспрестанно игравших один и тот же спектакль.
     Торговля с рук на центральных улицах больших городов, а тем более столиц, в дореволюционной России не производилась. Уличные торговцы – разносчики – ходили по окраинным улицам, стояли у рынков, вокзалов. В центре же они преимущественно ходили по дворам, выкликая свой товар, который носили в корзинах на голове, подкладывая под корзины так называемый «бублик», сделанный из материи и набитый ватой, похожий на приспособление, используемое цирковыми акробатами, когда один из них становится головой на голову другого. Носили свой товар разносчики и на лотках, висящих на веревочных или кожаных ремнях на шее. В руках он носил толстую палку с перекладиной в виде буквы «Т», которую подставлял под лоток во время торговли.

    Продавец кваса. Петербург.

     Специального костюма разносчики не имели, кроме обязательного белого фартука с нагрудником. Иногда через плечо висел кошель для денег. Если разносчик продавал товар на вес, то в руках у него был безмен, обычно медный, с «коромыслом», реже – пружинный.
     Разносчики чаще всего продавали различные пищевые продукты – рыбу свежую и копченую (в Петрограде особенно часто копченых сигов), сельди, пирожки, печенку (ее продавали специально для котов, которые сбегались при виде «печеночника» со всех дворов). Продавали разносчики сбитень и хлебный квас; квас носили в специальном бочонке через плечо. Сбитенщики носили пояс с гнездами для стаканов. Сбитень помещался в особом сосуде с длинным горлышком.
     Помимо пищевых продуктов разносчики продавали различные выточенные из дерева коробки, деревянные ложки, деревянные резные игрушки (очень распространены были мужик и медведь, бьющие по наковальне молотами, тройки, солдаты, куры, клюющие зерна, и т. д.); продавали также модели церквей. Обычно продавцы коробок и игрушек сами их делали. Это были крестьяне, приехавшие из районов, где бытовали промыслы: продавцы ложек – ложкари – из Нижегородской губернии, продавцы игрушек – из Подмосковья. Были и местные разносчики, они торговали гипсовыми копилками (кошками и мопсами) и статуэтками (например, мальчик в громадных сапогах и такой же большой шапке, с трубкой в зубах) и тому подобными «шедеврами». Торговали разносчики и галантерейным товаром (иголки, нитки, ленты) и ножевым (ножницы, ножи кухонные и перочинные).
     Разносчики-татары торговали вязаными и набивными платками, шалями и так называемой казанской обувью (сапожками и домашними туфлями, сделанными из кусочков цветной кожи, подобранных в виде растительного орнамента). Татары носили на голове маленькие бархатные черные или темно-зеленые шапочки с круглым донышком. Передников они не носили.
     Следует тут вспомнить еще о татарах-старьевщиках, очень распространенных в дореволюционной России. Они ходили по дворам с громадными мешками из полосатого тика и скупали все – от цилиндра до бумажной макулатуры. Как правило, они только покупали, а продажа их «добычи» после соответствующей обработки происходила на рынках. В народе называли их «князьями». Их профессиональный возглас – «Шурум-бурум, старье берем!»

    Продавец сбитня и булок. Петербург.

     Перед первой мировой войной и во время войны появились разносчики-китайцы. Они торговали китайской чесучой, которую носили в громадном тюке на спине. Из тюка торчал металлический аршин. Китайцы ходили с косицами, носили круглые синие или черные куртки, такие же штаны, суживающиеся книзу, белые чулки и черные матерчатые туфли на белой войлочной подошве. Иногда вместо куртки они носили длинные халаты. Помимо чесучи китайцы торговали китайскими фонариками, веерами и раскладными игрушками из бумаги.
     Помимо разносчиков и старьевщиков по дворам ходили стекольщики с ящиком стекол на плече, на них были надеты тоже белые фартуки.
     Ходили также по дворам точильщики с возгласом «Точить ножи, ножницы!», неся на плече свой точильный станок. У точильщиков фартуки были клеенчатые или кожаные; через плечо висел на ремешке кошель.
     В рабочих районах, на окраинах, у рынков сидели «холодные» сапожники, которые, надев снятый с ноги клиента сапог на железную колодку, тут же производили ремонт. «Холодные» сапожники носили фартук из яловой (юфтовой) кожи, а все свои материалы и инструменты держали в перекинутой через плечо котомке.
     У помойных ям копались тряпичники. Железным щупом (палкой с заостренным концом) они раскапывали кости, бутылки, выброшенную обувь. Этим же щупом нанизывали одну на другую разные бумажки, тряпки.
     Заходили на дворы, предлагая свои услуги, и пильщики дров (отопление было главным образом дровяное); обычно они были из крестьян. Они ходили парами с топорами за поясом и носили с собой двурядную пилу, зубья которой были зажаты дощечками и перевязаны веревкой, чтобы ненароком не задеть прохожих.
     По дворам ходили также полотеры с ведром мастики, нацепленным на швабру с длинной ручкой и с зажатыми под мышкой полотерными щетками, завернутыми в суконку или бархатную тряпку.
     Чем-то средним между бродягами, ремесленниками и нищими были многочисленные шарманщики.
     Шарманка представляла собой большой ящик, разрисованный «видами» Везувия или Венеции, если была итальянского происхождения, и «видами» Тироля, если была австрийской. Приводилась в действие при помощи ручки, которую крутил шарманщик. Конструкция ее напоминала орган (звучание возникало от циркуляции воздуха в металлических трубках разной тональности). Обычно шарманка исполняла пять-шесть пьес, «запрограммированных» заранее (другой музыки на шарманке исполнить было нельзя). Наиболее популярны были вальсы Штрауса, вальс «На сопках Маньчжурии» и особенно «жестокие» романсы вроде «Маруся отравилась». Во время игры под шарманку подставлялась для упора палка-подставка. Иногда наверху шарманки танцевали две автоматические куклы, приводимые в движение той же ручкой. В ненастную погоду шарманка покрывалась чехлом из черной клеенки. Носили ее на спине или возили в маленькой тележке Шарманщика часто сопровождали оборванные дети, которые пели под шарманку, а после окончания «программы» собирали медяки, обходя слушателей и подбирая деньги, которые кидали из окон завернутыми в бумажку.
     Ходили шарманщики и с обезьянками, показывавшими примитивную дрессировку: «как солдат ходит с ружьем», «как пьяный мужик валяется» и т. п. Обезьянки были одеты в фантастические костюмы военных или в «турецкий» костюм, с фесочкой на голове. Шарманщик водил обезьянку на цепочке, прикрепленной к ошейнику. Во время выступления обезьянки шарманщик играл на бубне. Обезьянка после номера обходила зрителей, держа в ручках свои шапчонку.
     Частым спутником шарманщиков был попугай (какаду или зеленый попугай). Он выталкивал клювом «счастье» из деревянного ящика, в котором лежали разноцветные билетики с напечатанными на них очень радужными «предсказаниями».
     Реже попадались шарманщики с дрессированными собачками, которые танцевали под музыку. Собачки были одеты в сарафанчики, на голове – платочки, или в шаровары и поддевку, а также «под даму» – в шляпе с перьями и в «роскошном» платье.
     Специального костюма шарманщики не имели. Обычно это были люди опустившиеся, спившиеся, одетые во что попало: старые, подаренные кем-то пальто или пелерины, но почти обязательно в шляпах, в которые удобно было собирать мелочь.
     К этой же категории полунищих можно отнести и представителей жанра «человек-оркестр». Это был музыкант-универсал. Он играл на скрипке или гитаре, одновременно дул в пищалку, на спине у него был укреплен турецкий барабан с тарелками, которыми он управлял при помощи специальных шнурков.
     Ходили по дворам и китайцы-фокусники с дрессированными змеями и белыми мышками. Они глотали шпаги, жонглировали, случалось, что показывали действительно интересные фокусы, которые могли бы быть украшением программы в любом цирке. Китайцы были одеты в свои традиционные костюмы и халаты.
     Весь этот многообразный, пестрый, в большинстве обездоленный люд, сменяя друг друга, обходил улицы и дворы, на воротах которых часто висели грозные эмалированные надписи: «Вход старьевщикам, шарманщикам и тряпичникам воспрещается» (иногда вместо «старьевщиков» писали «татарам»).

Газетчики


    Продавец газет. Петербург.

     Газетчиками сейчас называют работников газет, а до революции так именовались продавцы газет. Они носили специальную форму или, во всяком случае, форменный головной убор. Иногда это была фуражка, иногда кепи. Газетчики обычно продавали только одну газету, и на медной пластинке фуражки у них было выбито название этой газеты.
     Непременным атрибутом газетчика была огромная черная кожаная сумка (типа папки), висящая на ремне через плечо левого бока; в ней лежали газеты. Через другое плечо висел на ремне кожаный кошель для мелких денег.
     Были такие газетчики, которые продавали не одну газету, а несколько разных наименований. Эти газетчики работали в Агентстве печати и имели специальную форму – черную фуражку с красным околышем и кантом, черный бушлат с красными петлицами. На медной пластинке фуражки вместо наименования той или иной газеты была надпись «газетчик» и номер, а также название агентства. На ремне сумки висела бляха с номером и надписью «Агентство печати». Газетчиками были только мужчины – пожилые или подростки. В газетных киосках на вокзалах и при гостиницах иногда торговали женщины, но специальной формы они не имели. Мужчины, торгующие в газетных киосках, также были без формы.
     Летом газетчики носили сатиновую рубаху, подпоясанную кожаным ремнем, брюки в сапоги, зимой часто надевали башлык. Иногда вместо форменного головного убора они носили меховую шапку с прикрепленной к ней медной пластинкой. Зимней обувью обычно были валенки с галошами.
     В Петербурге наиболее распространенными газетами были; «Речь» – орган партии кадетов (и читали либеральная буржуазия и служилая интеллигенция); «Биржевые ведомости», имевшие и вечернее издание, «Петроградский листок» – реакционная газета лавочников, «Газета-копейка» – бульварное издание, «Новое время» – реакционная газета, издаваемая Сувориным, «Вечернее время» – вечернее издание «Нового времени».
     В Москве наиболее распространенными газетами были либеральные «Русское слово» и «День».
     Издавалось в России немало иллюстрированных еженедельных журналов: «Нива», «Солнце России», «Лукоморье», «Огонек», «Сатирикон», «Вокруг света», «Природа и люди», «Пробуждение», «Аргус», «Мир приключений».
     В период между Февралем и Октябрем 1917 года революционная пресса распространялась не через профессиональных газетчиков, которые служили либо в издательствах буржуазных, реакционных газет, либо в агентстве печати – тоже буржуазном, а через рабочих, работниц, подростков, являвшихся как бы общественными распространителями. Они были лишены всяких атрибутов профессиональных газетчиков, продавали газеты, как тогда говорили, «с развала» или с обычных лотков. Для привлечения внимания покупателей эти газетчики иногда прикрепляли к своему головному убору номер газеты так, чтобы было видно ее название, или ставили рядом с собой щит на подставке с укрепленным на нем названием газеты.

Посыльные

     На углах главных улиц Петербурга и Москвы, у ресторанов, гостиниц и магазинов стояли посыльные, или, как их еще называли из-за цвета фуражек, «красные шапки».
     У А. П. Чехова в «Даме с собачкой» читаем: «Приехав в Москву, она [Анна Сергеевна] останавливалась в «Славянском базаре» и тотчас же посылала к Гурову человека в красной шапке».
     Посыльного можно было нанять для исполнения какого-либо поручения: например, отнести по адресу письмо или цветы, доставить домой покупку, присмотреть за экипажем и т. д Они объединялись в артели, каждый посыльный имел свой номер, и артель материально отвечала за честность и добросовестность своих членов.
     Основной деталью костюма посыльных, как уже было сказано, была красная шапка (фуражка) с черным козырьком. Так как артелей посыльных было несколько, то они отличались по фуражкам, которые были иногда целиком красные, иногда с околышем другого цвета. На околыше помещалась медная пластинка с пробитой ажурными буквами надписью «посыльный» и номером. Иногда посыльные были одеты в дешевые ливрейные шинели того же фасона, как у швейцаров, с тем отличием, что их шинели были более ярких цветов (коричневые, зеленые, серые). Иногда воротник и обшлага делали иного цвета, чем шинель. Пуговицы на шинели были «лакейского» образца, но гладкие, без чекана. Посыльные, не одетые в униформу (были и такие), имели с левой стороны пристегнутую овальную медную бляху с пробивной надписью «посыльный», номером и наименованием артели. Пальто и другие детали одежды были у посыльных произвольными как по фасону, так и по цвету.
     Обычно посыльными были люди пожилые, потрепанные жизнью и знававшие лучшие дни.

Трубочисты

     Представители этой, исчезнувшей ныне в больших городах, профессии часто встречались на улицах дореволюционной России, выделяясь своим запачканным сажей лицом и своеобразным костюмом, состоящим из круглой суконной или фетровой шапочки, короткой куртки со стоячим воротником, застегнутой скрытой застежкой на левую сторону, широких штанов. Все, включая шапку, было сшито из черного, обычно грубошерстного сукна. Обувью им служили опорки (головки от высоких сапог) или высокие сапоги, одетые под брюки. Трубочист был подпоясан очень широким кожаным черным поясом с большой медной пряжкой, по фасону напоминающей солдатскую, но без рисунка. На поясе трубочиста висела большая ложка со складной ручкой. Этой ложкой выгребалась зола из вьюшек и дымохода. Непременным его атрибутом был перекинутый через плечо или надетый на руку большой моток веревки, оканчивающийся чугунным шаром или десятифунтовой гирей. Эту веревку трубочист опускал в трубу для прочистки дымохода. В руках его было ведро, в котором лежал веник-«голик» (без листьев). На плече трубочист нес лестницу метра два высотой. Обычно трубочисты работали вдвоем.

Швейцары


    Швейцар. Петербург.

     Сохранившиеся в наше время только в ресторанах, гостиницах, театрах и некоторых учреждениях, швейцары до 1917 года были во всех доходных домах, в большинстве особняков, в банках, конторах и магазинах.
     Помимо обязанностей привратника на них возлагалось обслуживание лифтов, а в особняках и обязанности гардеробщиков. В царское время зачастую они являлись агентами полиции и доносили, что происходит в доме, кто ходит к хозяевам и жильцам.
     Форма одежды швейцаров, различаясь цветом и отделкой, была в основе своей единообразной. Все они носили фуражку с черным лакированным козырьком, часто с медной оковкой; околыш был обшит широким золотым галуном с зигзагообразным плетением. У швейцаров, служивших в аристократических домах, на тулье была зубчатая корона (по числу зубцов можно было узнать, какой титул у хозяина). У швейцаров правительственных учреждений на тулье была маленькая кокарда чиновничьего типа. У ресторанных, банковских, гостиничных и магазинных швейцаров на околыше или на тулье было вышито или нарисовано по трафарету название. Самым распространенным цветом фуражки был синий или черный; летом иногда натягивали на нее белый чехол.
     Обычный костюм швейцара состоял из двубортной тужурки, по фасону напоминавшей матросский бушлат. По воротнику и обшлагам она была отделана галуном либо имела петлицы из двойного галуна с пуговицей. Тужурки были из гладкого сукна, зимой – синие или черные, летом – серые и белые; брюки – навыпуск, синие или черные, с лампасами из того же галуна, что и на фуражке.
     Поверх тужурки швейцары носили ливрейную шинель – нечто среднее по крою между сюртуком и военной кавалерийской шинелью. Воротником и длиной (почти до пят) она напоминала шинель, а фасоном – сюртук. Ливрейная шинель была отрезная спереди и сзади, спинка ее тройная, так называемая фрачная. Ливрейная шинель имела очень большие клапаны на боковых карманах, вшитых в шов отреза, а сзади было два прорезных кармана с «листочками». Воротник, клапаны, обшлага и «листочки» были обшиты галуном. Если на фуражке была корона, то и на воротнике тоже. У швейцаров ресторанов, банков, гостиниц и магазинов иногда на воротнике вышивали наименование учреждения. Воротники и обшлага бывали и другого цвета и фактуры (бархат), чем ливрея. Ливрею густо украшали большими металлическими пуговицами, типа лакейских. Пуговицы – гладкие, с коронами, монограммами – были плоскими. Пуговицы с орлами (у швейцаров правительственных учреждений) – выпуклые, с ободком, и отличались от чиновничьих только большим размером. Пуговицы размещались таким образом: застежка – шесть пуговиц по борту, под клапанами по три пуговицы, на обшлагах по две-три горизонтально, сзади две на талии или четыре на «листочках». Иногда швейцары носили на одном плече витой погон (шнурок) и аксельбант.
     Был еще один тип швейцарского одеяния, особо парадный, но его носили только швейцары очень аристократических домов, крупных правительственных учреждений, посольств, бирж. Костюм этот состоял из черной велюровой фетровой двууголки (надеваемой поперек), украшенной галунами, кокардами-эгретами, а иногда и плюмажем из белых страусовых перьев. Ливрея была с одной или двумя пелеринами (типа «николаевской» шинели). Воротник, борт, полы, разрез и «листочки» сзади пелерины были обшиты галуном; через правое плечо – широкая перевязь, тоже отделанная галуном. В XVIII и XIX веках швейцары носили на ней шпагу, а в XX веке она играла чисто декоративную роль. Вместо погон был эполет с кистями, тоже на одном плече. В руках у швейцара при таком одеянии была деревянная булава черного или коричневого цвета с медным или позолоченным шаром-набалдашником и с медным же наконечником. Иногда булава обвивалась золотым шнурком, кончающимся двумя золотыми кистями. Перчатки швейцары носили белые замшевые.
     Швейцаров набирали обыкновенно из бывших унтер-офицеров и солдат гвардейских полков, поэтому их отличал высокий рост, могучее телосложение, а также обилие медалей и крестов. Украшением швейцара считалась большая борода или пышные бакенбарды как с усами, так и без усов.

Одежда домашней прислуги

     Дворецкие. Роль метрдотеля в домах аристократии, банкиров и крупных промышленников исполнял дворецкий, или, как он иногда назывался по французскому образцу, мажордом.
     Как и метрдотель, дворецкий был главой всей прислуги, следил за столом, производил закупки провизии, нанимал и рассчитывал всю остальную прислугу, то есть был доверенным лицом по всем хозяйственным делам дома. Была у дворецкого и еще одна функция. На приемах и балах он стоял в дверях и провозглашал фамилии, чины и звания входящих гостей. Он же приглашал собравшихся к столу.
     Дворецкий носил либо фрак с лакейскими пуговицами, либо ливрею, но еще более расшитую галунами, чем у лакеев. Иногда его отличало от обыкновенных лакеев наличие эполета и аксельбанта (в том случае, когда лакеи их не носили). На приемах, когда дворецкий провозглашал фамилии гостей и был одет в ливрею, в руках у него была булава, наподобие той, с которой стояли швейцары. При провозглашении фамилий входящих гостей он ударял булавой об пол.
     Помимо лакейских костюмов общеевропейского фасона в дореволюционной России существовали костюмы так называемых половых. Половым назывался официант в трактире или чайной. Костюм полового состоял из длинной белой полотняной рубахи-косоворотки (с застежкой обязательно на левую сторону) и широких штанов из такого же материала. Иногда на вороте, подоле и рукавах была вышивка, обычно красного цвета. Подпоясан половой был поясом-шнурком с кистями или кумачовым поясом – таким же, какой носили извозчики. Вместо салфетки у полового в руках было полотенце. Половые были иногда и в ресторанах с русской национальной кухней (например, знаменитые рестораны Тестова и «Мартьяныча»).
     По Далю, определение «половый» – бледный, белесовато-соломенного цвета, как полова, применяется к собакам и зверям. Значит, слово «половой» имело пренебрежительный характер.
     Посетители звали половых еще и «шестерка». По Далю, «шестерик» означал «третий разбор льна», а если мы вспомним, что половые носили льняную одежду (и вряд ли из первого сорта льна), то и это явно пренебрежительное обращение становится также понятным.

      Лакеи. Этот термин объединял в себе различные разновидности мужской прислуги, различающейся друг от друга своими функциями.

    Лакей (слева). Петербург. 1916 г.

     Обязанностью лакея-камердинера было обслуживать своего хозяина: помогать при одевании и раздевании, держать в порядке личный гардероб хозяина, убирать его кабинет, сопутствовать ему в поездках и путешествиях. Камердинер, таким образом, был чем-то средним между горничной и личным секретарем. Если в доме не было дворецкого, то камердинер являлся как бы шефом всей остальной прислуги. Если хозяин завтракал у себя в кабинете, то подавал ему камердинер (даже при наличии в доме лакеев с официантскими функциями). Во время обеда или ужина камердинер стоял за стулом своего хозяина. Если в доме не было других лакеев, то камердинер подавал блюда к столу.
     Костюм камердинера состоял в торжественных случаях из ливрейного фрака (черного или темно-синего) с лакейскими пуговицами. Это были золотые или серебряные пуговицы размерам с четырехкопеечную монету с короной, гербом, монограммой или гладкие такого же цвета, как брюки. Фрак имел фасон вицмундира (с клапанами на боковых карманах). Иногда фрак имел бархатный воротник с отделкой галуном. Встречались также ливрейные фраки с одним витым погоном и аксельбантом. Погон и аксельбант лакеи носили на левом плече (в отличие от военных, которые носили аксельбант только с правой стороны). Жилет был либо в цвет фрака, либо с вертикальными полосами, из которых одна была того же цвета, что и фрак, а другая белая. Эти жилеты так и назывались – лакейские. При Фраке камердинер носил крахмальную манишку с стояче-отложным воротником и черный бантик. Костюм дополняли крахмальные манжеты, белые нитяные перчатки и черные штиблеты.
     При уборке помещения камердинер обычно был в жилете, под который надевался короткий суконный передник зеленого цвета. При подаче завтрака камердинер надевал белый китель (типа морского) из рогожки с двумя боковыми разрезами и металлическими лакейскими пуговицами. В остальное время камердинер носил черный двубортный костюм с обычными пуговицами. Иногда вместо костюма носили визитку с полосатыми брюками; в этом случае обязательно назвался черный бантик, указывающий, что перед нами лакей.
     Верхней одеждой камердинера было черное суконное или драповое пальто с бархатным воротником либо на скрытой застежке либо двубортное сюртучного покроя (редингот) с обычными пуговицами. Головным убором служил черный котелок.
     Внешность камердинера зачастую была более респектабельна, чем у его хозяина. Следует добавить, что камердинер не носил бороды и усов, зато лицо его было украшено либо бакенбардами, либо небольшими бачками. У А. П. Чехова в «Даме с собачкой» муж Анны Сергеевны, которого она обозвала лакеем, носил именно такие баки. «И в самом деле, в его длинной фигуре, в бакенах, в небольшой лысине было что-то лакейски скромное, улыбался он сладко, и в петлице у него блестел какой-то ученый значок, точно лакейский номер». (Лакеи-официанты в ресторанах носили в петличке лацкана с левой стороны металлический или эмалированный номер.)
     В богатых домах, аристократии и крупной буржуазии, держали специальных лакеев-официантов. В их обязанность входило накрывать столы, убирать посуду, подавать на стол и обносить гостей на приемах напитками, мороженым и т. д.
     Будничный костюм лакея-официанта был таким же, как у камердинера (полосатый жилет, передник). Подавать на стол он мог, в зависимости от обстоятельств, в белой куртке либо в ливрейном фраке, а в особо торжественных случаях лакеи были одеты в парадную ливрею, которая дошла с XVIII века почти без изменения. Парадная ливрея представляла собой однобортный кафтан из тонкого цветного сукна или кастора, украшенный несколькими рядами галунов по борту. Воротника обычно у ливреи не было. Галун был с выпуклым рисунком или с вытканными гербами. Ливрея имела боковые карманы с большими клапанами – «тройчатками» и накладные обшлага. Клапаны и обшлага были другого цвета, чем ливрея, а иногда бархатные. Под клапанами были нашиты по три пуговицы. На обшлагах пуговицы были нашиты горизонтально, либо между галунами, либо по краю обшлага, под галуном. Жилет при ливрее был типа камзола, длиннее обычного, тоже обшитый галуном, с карманами внизу жилета. Карманы чаще всего имели клапаны – «тройчатки», но были и прорезные, которые тоже обшивались галуном. Пуговицы на жилете были такого же чекана, как на ливрее, только меньшего размера. При ливрее носили короткие штаны до колена – штаники. Они были или из того же материала, что и ливрея, или из тонкого плюша. Внизу штаников были нашиты две или три пуговицы, такие же, как на жилете. Штаники стягивались под коленом галуном с пряжкой. При штаниках носили белые или цветные (чаще всего красные) чулки. Обувью служили туфли-«лодочки», лаковые или из черной кожи, украшенные металлической пряжкой. Туфли часто имели красный каблук.
     Под ливрею надевалась крахмальная манишка со стоячим воротником и белым бантиком. Лакей в ливрее отличался костюмом от гостей, поэтому не было нужды выделять его бантиком другого цвета, как тогда, когда он носил фрак.
     Иногда вместо галстука носили по моде, дошедшей еще от XVIII века, шелковое или кружевное жабо. В особо торжественных случаях лакеи надевали белые пудреные парики. Если лакеи носили бакенбарды, то париков они не надевали. Перчатки у лакеев были нитяные, белые.
     На левом плече некоторых ливрей был укреплен металлический эполет с гербом хозяина, от эполета опускались по рукаву до уровня локтя несколько галунов, оканчивающихся кистями или аксельбантами. Аксельбант был обычно пестрым, в два-три цвета, и либо висел вдоль рукава, либо прикреплялся к груди, примерно так же, как военный аксельбант. Такая парадная ливрея (особенно с белым париком) надевалась крайне редко, в особо торжественных случаях, исключительно в домах или титулованной аристократии, либо уж очень богатой буржуазии, подражавшей дворянской знати. Так же были одеты лакеи на приемах в посольствах и при дворе. Придворные лакеи носили ливреи синего или красного цвета, галуны были затканы черными двуглавыми орлами. Красные ливреи надевались с белыми париками.

      Выездные лакеи, грумы, бои. Выездные лакеи были совершенно особой разновидностью лакейской профессии, и костюм их резко отличался от костюма других лакеев. Подбирали их из людей очень высокого роста. Эта традиция шла еще от тех времен, когда путешествовали в дилижансах и основной функцией выездных лакеев была зашита своих хозяев от всяких опасностей в пути.

    Типы выездных лакеев и гайдуков. Петербург.

     Костюм выездного лакея зависел от типа экипажа и упряжи. При одноконной запряжке с выездными лакеями не ездили. Это объясняется тем, что козлы были уже, чем у двуконного экипажа, и лакею негде было сесть. При парной запряжке (дышлом) в коляске или пролетке лакей сидел рядом с кучером с левой стороны.
     Лакеи носили велюровые цилиндры с галуном вместо ленты и эгретом (розеткой из лаковой кожи или галуна, укрепленной сбоку цилиндра). Эгрет кончался петличкой из галуна или шнура. Внизу петлички, чуть выше ленты, была укреплена маленькая пуговичка.
     Летом лакей был одет в двубортный или однобортный короткий сюртук – ливрею произвольного цвета с большими лакейскими пуговицами. Воротник, обшлага и клапаны карманов (клапаны имелись не всегда) были обшиты золотым или серебряным галуном. Глухой, с небольшим вырезом жилет делали в цвет сюртука; носили и белые суконные жилеты, тоже обшитые галуном.
     Из сюртука виднелся стоячий крахмальный воротничок с бантиком или белым пластроном. В качестве брюк носили белые суконные бриджи.
     На ноги надевали невысокие жокейские сапоги – черные, с коричневыми или желтыми кожаными отворотами и с висящими сбоку длинными ушками. Носили также суконные гетры-гамаши до колен на пуговицах. Перчатки у выездных лакеев были из белой или светло-бежевой замши. Осенью и весной поверх сюртука выездной лакей носил ливрейную шинель того же типа, что у швейцаров, как обшитую галуном, так и без галуна.
     При выезде в карете или ландо лакеи были одеты так же; иногда вместо цилиндра носили черные велюровые двууголки (их носили как концами вдоль, так и поперек лица), обшитые галуном. Ливрея имела тип «николаевской» шинели с одной или несколькими пелеринами. Она могла быть любого цвета. Воротник, клапаны карманов и обшлага иногда были другого цвета, чем сама ливрея, и обшиты галуном; на ливрее носили иногда на одном плече эполет с аксельбантом. На ногах – сапоги либо гамаши со штиблетами, а иногда туфли с белыми чулками.
     Парную запряжку иногда сопровождали два лакея. Тогда они не сидели на козлах, а стояли сзади на запятках, держась за специальные мягкие петли. Были кареты, где на запятках было установлено сиденье для лакеев. Когда лакеи сидели на запятках, то руки им полагалось держать скрещенными на груди. Выездной лакей открывал и закрывал дверцы экипажа, откидывал ступеньку карет и ландо, держал под уздцы лошадей во время стоянки, носил покупки и вещи хозяина, опекал собаку, если ее брали с собой. На его обязанности лежало также укутывание ног седоков пледом в холодную погоду.
     Зимний костюм лакея в общем был почти такой же, как вышеописанный, за исключением того, что ливрейная шинель имела теплую подкладку и меховой воротник или пристяжную меховую пелерину, обычно из коричневого меха с большим ворсом (енот, медведь).
     Лакеи придворных экипажей носили ливрею типа «николаевской» шинели красного цвета, отделанную желтым галуном с черными вытканными орлами, и черную двууголку с галуном. Пуговицы были большие золотые, с ободком и изображением двуглавого орла.
     При выезде в экипажах спортивного типа (шарабаны, кабриолеты, двуколки), где часто правил лошадьми сам владелец экипажа, а не кучер, выездной лакей был одет скромнее. Вместо цилиндра у него была фуражка или котелок, вместо ливреи – широкое двубортное пальто с большим воротником, вместо лакейских пуговиц могли быть большие костяные пуговицы, пришитые за ушко.
     Зимой в экипажах этого типа или в санях-паучках лакей ездил в дохе или в волчьей шубе мехом наружу.
     Следует заметить, что экипаж спортивного типа часто вместо выездного лакея сопровождал так называемый грум. В отличие от выездного лакея (человека большого роста) грумы специально подбирались маленькие. Часто ими были мальчики лет четырнадцати-пятнадцати. Костюм грума в общем был схож с костюмом лакея, за тем исключением, что «николаевских» шинелей они не носили. Не носили также и двууголок. Их головным убором был цилиндр или котелок (с эгретом). Иногда носили они круглую кепи из фетра с большим козырьком. Наверху кепи была пуговица или золотая бахрома. У некоторых грумов была специальная форма одежды – коротенькая курточка (до пояса), сзади имевшая фрачную спинку, но без фалд, со стоячим воротником. Курточка была однобортной, ее украшали несколько рядов мелких круглых пуговиц. Иногда пуговицы были укреплены на шнурах (как на гусарском костюме). Грум носил белые бриджи, жокейские сапоги, иногда со шпорами; перчатки замшевые белые, иногда с крагами. Грум соединял в себе функции выездного лакея и кучера.
     В России грумы были мало распространены, так как при русской упряжке с грумами не ездили.
     В заключение следует отметить, что после русско-японской войны в России появились лакеи-китайцы, выходцы из Маньчжурии. Лакеи-китайцы были одеты в свои национальные костюмы (синие куртки) или халаты, широкие штаны, заправленные в белые чулки, черные матерчатые туфли на толстой белой войлочной подошве. На голове они носили круглую шапочку с черным шариком наверху; по тогдашнему китайскому (или, вернее, маньчжурскому) обычаю имели косу. Летом они были одеты в костюм того же покроя, но из белой, чуть бежеватой чесучи. Носили китайцы-лакеи и белые кителя, такие же, как у официантов. Обычно эти кителя были застегнуты не на пуговицы, а на бамбуковые палочки или продолговатые раковинки. Штаны же при кителе были китайского типа, так же как и туфли. «Европейской» деталью в костюме китайца-лакея были только белые нитяные перчатки.
     К лакеям можно отнести также казачков в боев. Казачки появились в помещичьих домах в период крепостного права. Это были мальчики десяти-пятнадцати лет, которых брали в помещичий дом для всякого рода мелких услуг. В обязанности казачков было, в частности, набивать табаком огромные чубуки помещиков. Таким казачком в дни своей юности был Т. Г. Шевченко. В XX веке казачки сохранились лишь патриархальных помещичьих семьях. Держали казачков главным образом в усадьбах.
     Костюм казачка остался неизменным со времен крепостного права и состоял из круглой ямщицкой черной шапочки с павлиньими перьями, русской рубашки-косоворотки – белой, красной или голубой, из казакина, суконного или бархатного, черного или синего цвета и из бархатных или плисовых шаровар. Летом казачки носили казакин без рукавов.
     Бои появились как разновидность посыльных и лифтеров в гостиницах, крупных торговых фирмах и банках. Костюм боя состоял из круглой маленькой шапочки, держащейся на ремешке или резинке, короткой курточки со стоячим воротником и многими рядами пуговиц (маленькими металлическими). Бой носил брюки навыпуск, часто другого цвета, чет курточка, с лампасами из галуна, черные ботинки и белые перчатки.
     После Октябрьской революции, с ликвидацией в нашей стране эксплуататорских классов, вместе с ними канули в прошлое и их слуги – лакеи всех разновидностей.

     Дворники. В Петербурге, в Москве и других городах во все времена года и часы дня на улице можно было увидеть дворников. В каждом доходном доме, в особняках и различных учреждениях держали одного или нескольких дворников, функции которых были весьма многообразны.

    Дворник у подъезда дома №48 по Невскому пр. Петербург.

Дворники подметали и поливали улицы, зимой убирали снег, используя специальные деревянные снеготаялки, пилили, кололи и носили в квартиры дрова (в большинстве домов отопление было дровяное, или, как его еще называли, «голландское», – по названию наиболее распространенной конструкции печей), выносили мусор. Кроме того, в столицах дворники дежурили круглосуточно у ворот дома. С двенадцати часов ночи ворота и подъезды закрывались, и, чтобы попасть в дом, нужно было позвонить в находящийся у ворот электрический звонок или «дергалку» (колокольчик) с прибитой под ними дощечкой с надписью: «Звонок к дворнику». Ночью дворник находился в подворотне, где спал на деревянном, чаще всего голом топчане.
     Помимо этих, так сказать, жилищно-коммунальных обязанностей дворники зачастую (особенно в Петербурге и в Москве) были нелегальными полицейскими агентами, следившими за «подозрительными» и сообщавшими полиции обо всем, что происходит в доме. Дворники обычно присутствовали в качестве понятых при обысках и арестах, производимых полицией и жандармерией. В столичных городах дворники чаще всего комплектовались из бывших солдат и унтер-офицеров. Купцы, особенно в Москве и приволжских городах, любили держать дворников из татар.
     

    Петербургский дворник.

Летом дворники ходили в черном картузе с лакированным черным козырьком; донышко картуза тоже было из черной кожи для защиты от дождя; на околыше была медная пластинка с надписью: «Дворник». Дворники носили специальный, так называемый дворницкий жилет. Это был черный или темно-синий двубортный глухой жилет (с небольшим вырезом или вообще без выреза и с отложным воротником). Спинка жилета была из того же материала, что и перед. Застегивался жилет на семь-восемь маленьких пуговиц по борту. Жилет имел только нижние карманы или был совсем без карманов. Под жилет надевалась русская рубашка из сатина или ситца. Рубашка выпускалась из-под жилета. Сверху дворники обязательно носили белый холщовый фартук с нагрудником. На шее у дворника на медной цепочке висела большая медная овальная бляха, на которой по кругу была надпись с названием улицы и номер дома, а посередине было написано: «Дворник». Иногда бляхи не висели на цепочке, а прикалывались с левой стороны груди. Непременным аксессуаром дворника был также свисток, чаще всего сделанный из рога. Дворники носили широкие черные шаровары и высокие сапоги, яловые или с «гамбургскими передами». Весной и осенью на сапоги надевались от сырости глубокие галоши, закрывающие полностью головку сапога.
     Верхней одеждой дворников была поддевка, подпоясанная кумачовым кушаком. Ночью на дежурство дворники надевали огромный, до пят, черный тулуп с большим шалевым воротником. В тулупе они и спали в подворотне. Зимой вместо картуза дворники носили круглую барашковую шапку того же фасона, как у городовых. Донышко шапки было из черной кожи. На шапке была медная пластинка с надписью: «Дворник». Носили дворники также башлыки солдатского образца, светло-коричневого цвета, обшитые серой тесьмой.
     В провинциальных городах обязательными для дворника были лишь надпись на фуражке, бляха и фартук, в остальном одежда его была произвольной.
     Дворники носили обычно бороду и усы, а волосы подстригали «в скобку». Дворники из бывших солдат бороду брили, стриглись коротко, носили только усы. Дворники-татары голову брили, носили небольшую бороду и усы, на голове тюбетейку из сукна или бархата. Дворники казенных (государственных) зданий носили фуражку с кантами по цвету, присвоенному ведомству, круглую кокарду на тулье, двубортный черный бушлат с металлическими пуговицами, присвоенными ведомству, и с петлицами по цвету ведомства либо из галуна. Надписи на фуражке и блях у них не было.

     Женская домашняя прислуга. К прислуге относились: горничные, камеристки, кухарки, судомойки, няни, кормилицы (мамки), экономки, кастелянши; в какой-то мере к домашней прислуге можно также отнести бонн, гувернанток, компаньонок и приживалок.
     Горничные убирали комнаты, подавали на стол (если в доме не было лакеев), помогали хозяйке дома, ее дочерям при одевании (если не было камеристок), открывали двери на звонки, провожали детей в школу и из школы, выполняли всякие поручения за пределами дома, сопутствовали хозяйке в поездках. Обычно горничные были молодыми.
     Костюм горничных состоял из платья простого фасона, из темной однотонной материи (шерсти или щелка) со стояче-отложным белым накрахмаленным воротничком, отделанным кружевами или рюшками. Иногда воротничок был твердым накрахмаленным, с оборкой. Манжеты были тоже белые и той же фактуры, что воротничок. На голове горничные носили или наколку из белых накрахмаленных кружев или, реже, накрахмаленный чепчик, круглой формы с двумя короткими «хвостами» сзади. Горничные носили специальные фартуки из белого накрахмаленного батиста или тонкого полотна. Фартук имел нагрудник и держался на бретельках. Бретельки и края фартука были отделаны кружевом или прошивками. Встречались фартуки, которые целиком состояли из прошивок. На фартуке были один или два кармана. Фартук был «глубокий», концы его почти сходились на спине, закрывая бока. Носили горничные фартуки и без бретелек. Верх фартука прикалывался к платью.
     Летом горничные носили платья из полосатой льняной или хлопчатобумажной ткани (белые в розовую или белые в васильковую полосу, ширина полос каждого цвета была одинакова).
     Обувь горничных была черного цвета, иногда лаковая – туфли лодочки или ботинки.
     Специальной формы одежды для улицы горничные не имели, часто ходили в подаренных им вышедших из моды вещах хозяйки. Характерной верхней одеждой можно считать для горничных короткие жакеты, темные или черные, из бархата или сукна, отделанного тесьмой. Носили горничные и пелерины. На голове у них был платок или шляпка.
     Костюм камеристки (горничной, которая обслуживала только свою хозяйку и не делала другой домашней работы) был в основе такой же, как у горничной, только передник обычно был маленький и без бретелек. Камеристки реже, чем горничные, носили черные платья. Обычно они одевались очень хорошо, модно и зачастую выглядели шикарнее своих хозяек, так как держали их только в богатых домах и они сопровождали свою хозяйку в поездках и путешествиях (в том числе и за границу).
     В богатых домах приготовлением пищи занимался повар или даже несколько поваров. В домах «средней руки» держали кухарок. Кухарка высокой квалификации назывались «кухарки за повара». Это значило, что она только варила пищу, а подготовка (чистка, разделка и т. д.) лежала на ее помощнице; для мытья посуды держали специальную прислугу – судомоек.
     Костюм кухарки не был так строго регламентирован, как костюм горничной. В основном состоял из белой или светлой кофточки и произвольного цвета и фасона. Кухарка носила большой белый передник (фартук) на бретельках, отделанных оборками, а на голове платок или чепец.
     Судомойки носили серый либо полосатый тиковый фартук или фартук из клеенки; их юбки и кофточки были произвольного цвета и материала.
     Няни специального костюма не имели. В богатых домах они носили передники и наколки, как у горничных, но менее кокетливые, а обычные ходили в кофтах и юбках, с платочками на голове. Няни обычно были средних лет или пожилые.
     Верхней одеждой пожилых нянь служили пальто в талию из темного (или черного) сукна плюша, обшитые тесьмой. Плечи пальто были приподняты, рукава с буфами по моде конца XIX – начала XX века.
     На голове няни носили вязаные платки, на ногах черные штиблеты (ботинки на резинке) или ботинки на пуговицах.
     Из костюмов женской прислуги самым живописным был костюм кормилицы (мамки). Он состоял из кокошника, расшитого бисером или искусственным жемчугом, с многочисленными шелковыми лентами сзади. Ленты были голубые и розовые. Голубые – если кормилица кормила мальчика, и розовые – если девочку. Кокошники тоже были из голубого или розового атласа, но иногда и из серебряной или золотой парчи.
     Кормилицы носили атласный сарафан, расшитый галуном и украшенный круглыми металлическими ажурными пуговицами, под сарафаном – белую блузку с воротом на вздержке, а на шее – гирлянды бус.
     Одеяльца детей, банты на подушечках тоже были голубые или розовые, в зависимости от ребенка.
     Специальной верхней одежды кормилицы не имели, обычно ходили в плюшевых или бархатных пальто. Иногда пальто тоже были голубые или розовые. Зимой кормилицы часто ходили в бархатных салопах, отделанных дешевым мехом.
     Экономки вели хозяйство, производили закупки, управляли остальной прислугой. Чаще всего они служили в домах вдовцов и старых холостяков. Специального костюма они не имели, обычно одевались в строгие закрытые темные или черные платья, носили черные кружевные наколки и шали. На шейной цепочке экономка носила связку ключей, а если была одета в блузку с юбкой, то ключи висели у нее на кожаном поясе.
     Кастелянши ведали бельем – столовым и спальным, держали их только в больших богатых домах, в закрытых учебных заведениях (интернатах), гостиницах, больницах. Специального костюма они не имели.
     Бонны и гувернантки были воспитательницами и домашними учительницами для детей главным образом дошкольного возраста. Но если детям давали домашнее образование и не отдавали их в школу, то гувернантки оставались до завершения наук. В богатых домах боннами были обыкновенно иностранки (немки, француженки, англичанки), которые обучали главным образом иностранным языкам. Обычно они жили в доме, но были и приходящие.
     Гувернантки и бонны одевались по моде, но строго, без кокетства и украшательства. Часто носили блузки с крахмальными воротничками и галстучками, темные юбки, кожаные или бархатные пояса; на шее, на цепочке, висели маленькие часики, иногда часики были приколоты прямо к блузке с левой стороны груди. Гувернантки носили фетровые шляпы, похожие на мужские, без перьев и цветов, но с вуалью и заколотые шпилькой. Этот костюм характерен для пожилых гувернанток. Молодые, особенно француженки, одевались более изящно и женственно.
     Одинокие пожилые богатые дамы часто держали в доме компаньонок, функции которых были весьма разнообразны: экономки, личного секретаря и камеристки. Обычно компаньонкой была какая-нибудь обедневшая дальняя родственница или подруга хозяйки; были компаньонки и из взятых на воспитание из приюта девочек. Компаньонки были чаще всего вдовы или старые девы, и костюмы их, так сказать, отражали «гражданское состояние» – вдовы ходили в черном, с черными кружевными шалями, а старые девы – в строгих платьях и блузках. Молодые же компаньонки иногда были очень шикарно одеты, так как их хозяйка по возрасту и здоровью уже не могла сама ходить в «туалетах» и развлекалась, наряжая своих компаньонок.

Ривош Н. Я. Время и вещи: очерки по истории материальной культуры в России начала XX века. Глава 6. Одежда общественного и частного обслуживающего персонала. М.: Искусство, 1990. С. 152-183.