Средневековая нимфетка (каноны средневековой красоты)

Паке Д.



    Предположительно "Портрет Мадлен де Бургонь де Лааж со святой Марией Магдалиной". Жан Клуэ старший, т.н. мастер из Мулена. Ок. 1490.

«Когда Господь создал женщину из ребра Адама, он даровал ей вечную, неувядающую красоту. Но она утратила ее по вине дьявола, после того как отведала запретного плода, яблока; и то был для нее великий позор. И дамы в наши дни, хоть и не по собственной вине, а по вине Евы, теряют значительную часть своей красоты, если вкушают от того же запретного плода. Любая из них в бытность девицей была бела, румяна и хороша собой, но стоит ей выйти замуж, и прости – прощай прекрасные краски лица».
Пьер Ларюэль, О женских прикрасах, XIII в.

«Только одна краска дарует щекам милость Божию, угодный Господу румянец: стыдливость. Так поучает Григорий Назианзин, возвышая голос против украшений».

Отрицание гедонизма

     При завоевании Галлии римляне столкнулись вовсе не с дикими существам. Нет, они встретили мужчин и женщин, проявлявших явную склонность к различным ухищрениям для достижения красоты. Правда, только по предметам, обнаруженным в погребальных курганах, можно судить о том, какие средства ухода за кожей и волосами они применяли.

Жительницы Галлии страдали «манией белокожести». Они пользовались мелом, растворенным в уксусе.

     Принятие христианства, вовсе не повлекло за собой полнейшего отказа от приемов «наведения красоты», применявшихся в эпоху античности. Они долгое время сохранялись в Византии и в странах Средиземноморья. Однако грех прародительницы Евы на протяжении долгих столетий лежал бременем на женщинах, обрекая на суровый аскетизм, который женская смекалка все же научилась обходить. С принятием христианства «в моду» входят стыдливость и суровость, превозносимые в качестве главных добродетелей в посланиях Св. Павла и в книге пророка Исайи. Подобные проповеди предвосхищали те страсти по умерщвлению плоти, что разыгрывались в Средневековье.
     Нечистоплотность возводилась в ранг добродетели, а запреты и проклятия, содержавшиеся в наставлениях Отцов Церкви (III-V вв. н. э.) способствовали тому, что уходили в прошлое привычки к омовениям, краскам и притираниям, в обществе возникало предубеждение против процедур, связанных с мытьем тела.
     Нашествия варваров не оставляли времени для отдохновения, для забот о себе.

Священнослужителям, монахам и монахиням Церковь дозволяла совершать омовения только в двух случаях: либо по естественной надобности в случае крайней нужды, либо с целью очищения накануне принятия великих таинств. Св. Радегунда (520-587) заменила водные процедуры употреблением мешочков с душистыми травами, которые монахини в аббатстве Святого Креста, где она была аббатисой, «укрепляли у себя подмышками, дабы отбить запах пота».

    Туалетные принадлежности периода римского владычества в Галлии: дощечка для смешения красок, зеркало, пинцет, краскотер, флакончики.

     В обесценении косметических средств, вроде румян и белил, в глазах общества сыграли значительную роль избитые представления, унаследованные от греческих философов и римских сатириков. По их представлениям подкрашивание лица лишает женщину красоты, румяна и белила являются символами разврата, они ядовиты и приводят к появлению на теле язв и к дурным болезням (тезис, унаследованный от знаменитого медика Галена).

Проклятия пророка Исайи в адрес дочерей Сиона на протяжении долгих веков будут питать женоненавистнические настроения в обществе, где женщина почиталась сосудом греха, и будут принуждать искренне верующих богомолок к различным способам умерщвления плоти, совершаемым ради искупления вины первой женщины мироздания.

    "История о том, как дама смотрелась в зеркало, прихорашивалась и вдруг увидела вместо своего отражения лик дьявола". Риттер фон Турн. Гравюра. XIV в.

     Но средневековые проповедники добавляли к списку отрицательных свойств и другие богопротивные качества, подкрепляя свои слова отрывками из Нового Завета.
     Заботы по наведению красоты были включены в список деяний, осуждаемых Церковью, стремившейся наставлять людей даже в повседневных трудах и хлопотах. Начиная с Тертуллиана (III в н. э.) и до графа Жака де Ла Марша, проповедника, жившего в XIV в., всякие попытки приукрасить дарованные природой тело и лицо ассоциировались с двумя грехами: сладострастием и гордыней.

По представлениям, бытовавшим в Средневековье, в отличие от нимфетки, то есть от девушки-подростка, женщина лет двадцати пяти от роду считалась безобразной – с черными как вороново крыло волосами, смуглым или загорелым лицом. Эта ведьма являлась воплощением греха и олицетворяла союз с самим Сатаной. Но благодаря чародейству она обладала всеми необходимыми качествами, чтобы увлечь представителей сильного пола в ад: у нее были слегка покатые плечи, длинные волосы, узкие бедра, стройный стан, округлый живот.
Эти «амазонки дьявола», как называл их Св. Иероним, убивают в женщине облик Марии, Царицы Небесной.

                                     "Магия любви" или "Колдунья". Неизвестный нижнерейнский художник. Ок. 1470 г.

     В XIV веке Жак де Ла Марш, правитель небольшого графства, разрешил употреблять румяна девицам на выданье, а также женщинам, страдающим отвратительными недугами, дабы их скрыть. Однако же в своих проповедях он утверждал, что увлечение средствами для украшения лица связано со сладострастием и развратом, а потому является печатью, что скрепляет договор о пособничестве Князю Тьмы. В одном из поучительных рассказов-наставлений повествуется об участи одной юной девушки, чрезвычайно пекшейся о своем внешнем виде. Так вот, на следующий день после какого-то празднества, где она блистала на пиру, к ней явился дьявол и объявил ей: «Я тот, чьи повеления ты выполняешь и чей замысел ты осуществляешь, ты – моё орудие ловли душ, и потому должна последовать за мной вместе с теми, кого ты приманила». По мнению Жака де Ла Марша мнимые прикрасы свидетельствуют о глупости той, что к ним прибегает, и являются источником греха. Ибо «стараться приукрасить себя искусственно, есть обман, ведущий к прелюбодеянию».

Зеркало, «врата ада», является любимейшим «орудием» кокетки. Здесь изображена Великая блудница, которая, как утверждает Этьен де Бурбон, «отращивает семь голов, подобно дракону: для дня, для ночи, для увеселений на людях, для религиозных празднеств, для чужеземцев». Маска, застывшая на прекрасном лице, отражается в зеркале в виде лика дьявола, скрывшего лицо, когда-то созданное Господом. В день Страшного Суда Христос не узнает кокетку и сошлет её в ад, как утверждает Св. Иероним.

    Великая блудница. Мастер Никола Батай. Гобелен. 1373-1387 гг.

     Считалось, что применение снадобий для сохранения красоты приводит к истинному богохульству, ибо искажает творение Господа. Так что нечестивое изобретение темных сил – краска – превращает женщину в пособницу дьявола, ибо, как пишет Этьен де Бурбон (XII в.), «кокетка порешила более походить на дьявола, чем на Христа».
     Проповедники поучали: «Красота – явление быстротечное, и попытки приукрасить будущий труп тщетны».

Старинные рецепты снадобий стали известны в странах Запада благодаря медикам Салернской школы (XII в.). Работы, посвященные косметическим средствам, продавали всевозможные торговцы. Женщины покупали их и сами изготавливали притирания (справа лавчонка аптекаря XV века).

                       Внутренний вид аптеки (деталь). Фреска. Шато д'Иссонь, Валль-д'Аоста. XV в.

Но существовали и местные рецепты. Так ученый медик ратовал за употребление окиси свинца, а обитательница Пиренейских гор отдавала предпочтение «доморощенным» средствам: кашице из миндаля, смешанного с медом, настоям из ромашки и подорожника.

Прекрасна как Мадонна

     Хотя анафема, коей предавали косметические средства церковники, распространялась и на водные процедуры, то, как и в случае с румянами и белилами, люди от них совсем отказаться не смогли, хотя и стали прибегать к ним реже. Однако в эпоху крестовых походов, после знакомства с нравами Востока, в Европе стали распространяться знания о способах наведения красоты, и женщины вновь начали усердно заботиться о своих лицах.

    Календарь, месяц апрель, из часослова "Очень богатые часы герцога Берийского". Братья Лимбург. Манускрипт. Ок. 1416 г.

     В XIII и XIV вв. были созданы великие медицинские трактаты: труд мессира Альдебрандина Сиенского «Трактат о содержании тела»(1256), «Великая хирургия» Ланфрана Миланского(1296) «Хирургия» Ги де Шольяка (1363). К тому же периоду относятся и манускрипты, созданные придворными. Во всех трудах содержатся наставления, как отбеливать кожу, подкрашивать волосы, маскировать кожные пятна, удалять морщины, то есть утверждается канон красоты, которую зафиксирует ещё довольно примитивная живопись.

Петр Падуанский в труде, посвященном различным рецептам по обретению красоты (1296), отмечает, что женщины в стремлении достичь совершенства стараются учитывать влияние небесных светил, ибо «растения находятся в ведении Венеры и испускают лучи, которые пронизывают вещества и изменяют их свойства». Мессир Альберти (около 1460) предписывал собирать травы только по пятницам, в день Венеры.

     В Средние века красота была юной, ибо считалось, что в возрасте 25 лет изнуренная материнством женщина уже «входила в пустыню, где не было места любви», а ещё через 10 лет превращалась в набеленную и нарумяненную или, по выражению Адама де Ла Аля, в «подновленную» старуху. Белокурая юная красавица с вьющимися волосами, начесанными убранными в пышную прическу или заплетёнными в косы, блистает прелестью лилейно-белой кожи, и эта белизна свидетельствует о её чистоте, целомудрии и ангельском характере. Её щечки с ямочками горят румянцем точно так же, как алеют её губки. Брови, объект истинного поклонения в Средние века, непременно должны быть чернёнными, изогнутыми дугой и очень тонкими. Переносица как бы нависает над аккуратным прямым носом, правильным и тонким. Что же касается глаз, «ясных и весёлых» (как у героини средневековой повести «Окассен и Николетт»), под выпуклыми полупрозрачными веками, то они должны блестеть естественным блеском, обретённым лишь благодаря лимонному соку! Наконец, подбородок, кругленький, с обязательной ямочкой посередине («раздвоенный», по выражению Гийома де Лорриса и Жана де Мена, авторов «Романа о Розе») довершает сей идеальный портрет.

Девица благородного происхождения, по мнению Эсташа Дешана (ок. 1346-1406), должна быть «веселой и игривой» и принести супругу в приданое красивые вещи, множество серебряных булавок, золототканые платья, чтобы быть всегда красивой и новой для мужа.

Шлейфы и золотые цепочки, по мнению блюстителей нравственности, были «бесстыдными ухищрениями», коими распутные женщины приманивали мужчин, а мастера и портные считались пособниками дьявола.

    Слева: Портрет молодой женщины. Р. Ван дер Вейден. 1460 г.

    Справа внизу: Портрет молодой женщины в желтом. А. Бальдовиннети. 1465 г.

     Каноны идеального строения тела расплывчаты, так как людей в Средние века заботил только вид того, что было доступно взору. И все же женщина должна была быть стройной, с тонкой талией, и под платьем угадывались узкие бёдра, изящно изогнутый стан и круглый, выпуклый живот дополняли картину.
     Однако уже в XV веке Вийон отдавал предпочтение крутым бедрам и толстым ляжкам, ибо в сознании тогда происходил переход от одного идеала красоты к другому: от красоты девушки-подростка к красоте зрелой женщины.

Высокие, выбритые лбы – обязательный атрибут красоты того времени. Дама подвергалась болезненной процедуре эпиляции: на волосы у корней накладывалась едкая смесь из аурипигмента и негашеной извести. После того, как кожа была очищена, на лоб наносили составы, призванные воспрепятствовать росту волос, – кровь летучих мышей или лягушек, сок цикуты или золу, предварительно вымоченную в уксусе. Волосы у красавицы должны быть непременно светлые, белокурые или рыжие, их мыли смесью золы, яичных белков и мыла, затем заплетали в косы, подкладывая подушечки из конского волоса, после чего украшали золотыми нитями или нитками жемчуга, а сверху накидывали полупрозрачные вуали, иногда увенчанные маленькими шапочками, отороченными дорогими мехами или расшитыми драгоценными камнями.
Дамам рекомендовалось для обретения густой шевелюры натирать голову порошком, включавшим истолченные крылышки пчел и шпанской мухи, орехи и пепел от сожженных ежовых иголок.

Драмы, порожденные свинцовыми белилами

     Итак, за образец почиталось красота девушки-подростка, и все женщины принуждены были соответствовать сему образцу, причем так, чтобы их молодость и свежесть выглядели естественно. Сей эффект достигался ценой больших усилий. Однако все заботы по обретению красоты продолжали подвергаться поношению. Женоненавистники в неистощимой злобе пытались отрицать тот несомненный факт, что подкрашивание лица идет женщине на пользу, и в то же время лицемерно прославляли красоту (недостижимую) без белил и румян. Накрашенная женщина была объектом неистощимых насмешек.
     Считалось, что женщина делает себя красивой для того, чтобы обмануть наивного жениха. Мужчина опасался, что при свете свечей обнаружит в спальне дурнушку, способную, как говорится, «накрепко завязать ему шнурочки» (на гульфике), то есть своим уродством превратить в импотента. Образ мужа, которому при женитьбе обманом всучили негодный товар, порождал мысли, имевшие под собой экономическую основу, – утрата способности к деторождению могла привести к пресечению рода. Женское легкомыслие, по мнению проповедников, способно повредить искусству иконописи, ибо по сравнению с накрашенной женщиной лики святых выглядели невыразительно.
     И запретить белила и румяна было вовсе недостаточно, ибо плутовки в обход всех запретов продолжали размалевывать лица!

Выражение «Memento mori» напоминает, что старость рисует портрет смерти, спрятавшейся под цветущей плотью.

    Слева: Правая часть фотографии – "Гармония, или Три грации", левая часть – "Три возраста женщины и Смерть". Ханс Бальдунг Грин Начало XVI в.

Мылись женщины в Средневековье дома или в общественной бане. Служанка наливала в чан горячую воду, накрывала чан простыней, чтобы при необходимости заменить купание влажным обтиранием. Над чаном сооружали балдахин, предохранявший от сквозняка и усиливавший действие благовоний. Предложить совершить омовение считалось большой честью, затем следовало накормить гостей, а на «сладкое» попотчевать какими-нибудь шалостями, не вполне невинного свойства.

    Справа вверху: Вирсавия, выходящая из ванны. Г. Мемлинг. Ок. 1485-1490 гг.

     Выслушав сетования икон и речь женщин, Господь заключил, что «надобно разрешить им делать, что они хотят, ибо… моча способна разрушить белила и румяна».
     Итак, Всевышний, увязав благословение на употребление красок для лица с заболеванием мочеполовой системы, спас и общественную нравственность, и иконы, коим предстояло быть написанными заново. В поэме оживал древний миф, связанный с воздействием процесса мочеиспускания и с целебными свойствами мочи.
     Злоупотребление свинцовыми белилами влекло за собой настоящую трагедию. Прекрасная дама быстро старела и дурнела: потрескавшаяся, почерневшая под влиянием свинца кожа, испорченные зубы, зловонное дыхание – вот каков был портрет несчастной пособницы Сатаны, достойной быть изображенной в сцене Апокалипсиса.
     Из небесной, богоподобной красота превращается в признак болезненности. Тщеславие, принуждавшее женщин прибегать к белилам и румянам, преждевременно начинало оставлять на их лицах следы разложения, не дожидаясь, когда явит свой лик смерть.

Паке Д. История красоты. Глава II. Средневековая нимфетка. Москва: Аст-Астрель, 2003, стр. 28-41